В Кочине он вел такую же жизнь, как и в Гоа: рано вставал, днем не отдыхал, вникал во все мелочи, пытаясь в кратчайший срок все исправить. Васко да Гама не видел, что вся португальская колониальная держава подгнила и что лишь отсутствие настоящих соперников спасает до поры до времени португальские владения в Индии. Он был требователен и раздражителен и не давал покоя португальским чиновникам, привыкшим в Индии к безделью. Он приказал построить корабли, по быстроте не уступающие кораблям мавританских пиратов, но, посетив верфь, где стояли почти готовые суда, остался ими очень недоволен и велел их сжечь.
– Надо, чтобы наши суда могли поймать мавров, а вы неудачно подражаете им, – заявил он.
Как-то вечером он работал один. Дверь тихо отворилась. Адмирал поднял голову. Перед ним, согнувшись в поклоне, стоял высокий бритый человек в черном.
– Кто ты? – спросил король.
– Я генуэзец, мастер кораблей, – отвечал пришелец. – Ваша светлость хочет иметь быстроходные корабли. Я берусь построить такие, что поймают и комара.
– Когда? – спросил, приподымаясь, адмирал Индии.
– Через три недели, – ответил мастер.
Васко да Гама велел предоставить генуэзцу людей и материалы, и работа закипела. Через три недели первые пять быстроходных кораблей были готовы ринуться в погоню за пиратами. Адмирал позаботился и об экипаже для этих судов. Он приказал выплачивать гребцам двойное вознаграждение и отдавать им все, что будет найдено на палубе захваченных кораблей. Гребцы должны были брать с собой в трюм шлемы, мечи и латы, чтобы во время рукопашного боя превращаться в солдат.
В начале декабря Васко да Гама стал чувствовать себя совсем плохо. На затылке и шее образовались нарывы, и адмирал не мог повернуть головы. Это очень раздражало его, и он срывал свой гнев на окружающих. Но старый адмирал не хотел признаться даже себе, что он болен, пересиливал себя и старался работать попрежнему.
Наконец в Кочин прибыл прежний губернатор. Он все время оттягивал приезд, надеясь, что за это время будет готов флот, возвращавшийся в Португалию, и он уедет, избегнув объяснения с грозным вице-королем. Дом Дуарте, бсясь, что вице-король конфискует накопленные им в Индии сокровища, запер их в сундук и поручил одному из своих приспешников, священнику Падре Жоао, спрятать сундук в укромное место. Темной ночью Падре Жоао вместе с индусом-рабом Дом Дуарте поехали на берег и зарыли сундук в прибрежном песке. Чтобы отметить клад, они положили сверху бычий череп, а утром против черепа священник сделал зарубку на монастырской стене. Но когда через три дня священник и раб решили выкопать клад, они не нашли места, где он был спрятан. Какой-то прохожий толкнул ногой череп, и клад был потерян. Дом Дуарте пришел в ярость. Целую неделю Падре Жоао и индус каждую ночь приплывали к берегу и до утра копали песок. Когда они совсем отчаялись, индус случайно наткнулся на сундук.
Васко да Гама приказал, чтобы Дом Дуарте де Менезеш, не сходя на берег, пересел, как арестант, на «Кастелло», один из отправлявшихся в Португалию кораблей, и сдал дела представителям Васко да Гамы. Но Дом Дуарте узнал о болезни вице-короля и надеялся, что он умрет, не успев принять дел, а тогда Дом Дуарте опять останется губернатором до тех пор, пока Лиссабон не удосужится прислать ему замену.
Он решил затягивать передачу дел и отказывался пересесть на отведенный ему корабль.
Васко да Гама понял, на что надеется Дом Дуарте. Адмиралу было очень плохо. Боль в затылке не давала ему заснуть. Дом Васко становилось трудно говорить. Часто сознание изменяло ему.
Но вице-король велел перенести себя к окну и послал на корабль, где был Дом Дуарте, чиновников, приказав им, если Дом Дуарте в последний раз откажется пересесть на «Кастелло», – вызвать с корабля всю команду, а потом расстрелять корабль пушками других кораблей.
Через час он увидел, что от обреченного им ра гибель корабля отчалила лодка с Дом Дуарте и его свитой и поплыла к «Кастелло». Утром флот покинул Кочин и поплыл на родину.