Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж

– Ничего, – успокаивающе улыбнулся Егор. – Главное, чтоб свеи силу нашу помнили. А они – помнят! Я им против датчан помощь предложу, а потом уж и в Бранденбург или к саксонскому курфюрсту подамся, мы ведь знакомы. Он меня и другим фюрстам представит. Что ты так смотришь-то, Елена? Сама ведь понимаешь, что мне лично – ехать. Кому же еще?

– Да уж понимаю, – княгиня вздохнула, как вздыхала бы всякая добропорядочная жена, которой предстояла долгая разлука с мужем. И так же, как любая жена, сказала: – Ты береги там себя!

Не стесняясь архиепископа – свой человек! – Егор чмокнул супругу в щеку:

– Ты про мои видения не забывай, милая. Знаешь ведь, все опасности я загодя предвижу и сразу на них реагирую.

– Да знаю, – тихо согласилась Елена и еще тише добавила: – Может быть, потому-то ты до сих пор и жив.

– Что ты там шепчешь-то?

– Говорю, молиться за тебя буду! А ты, любимый супруг мой, поезжай с легким сердцем и не переживай – я за тебя с государством управлюсь…

– Кто бы сомневался!

– …а корона германская нам бы не помешала!

Юная княгиня вдруг улыбнулась так широко и весело, что даже вечно озабоченный делами владыко посветлел лицом, да поддержал Елену:

– Правильно, не помешала бы! И что с того, что германские земли все сами по себе живут? У нас на Руси так тоже совсем недавно было, покуда ты, великий князь, не пришел.

– С папами бы еще решить, – подумав, предложила княгиня. – Их ведь сейчас трое, так?

– Так, – отец Симеон кивнул и продолжил, поглаживая бороду: – Григорий, Бенедикт и Иоанн.

– Там поглядим, кого поддержать, – махнул рукой князь. – Кто кобениться не будет и с Сигизмундом чуток подмогнет.

Посольство решили отправить тайно – Сигизмунд хоть и молод, да уперт, умен и коварен изрядно, да и руки у него длинные – зачем зря рисковать? Двойника – как когда-то заместо Егора – не ставили, ни к чему было. Просто отправили три богатых обоза да войско разом, да в разные стороны – одно в Москву, другое в Орду, третье – в сторону Вологды. Князя великого во всех трех отрядах видели, а куда он точно выехал, никто поведать не мог. Может, в Москву, а, может – и в Орду, но скорее всего – через Вологду в Хлынов да в Вятку – давно туда собирался, самолично глянуть, как сибирские дела идут.

Уезжая, князь совершенно официально, как не раз уже делал, оставил вместо себя править супругу, пресветлую княгиню Елену… тяжелую руку которой знали отнюдь не только волшбицы-колдуньи. Правила княгинюшка жестко, кровь лить не боялась и мятежи подавляла нещадно, потому и уважал ее народ не меньше, чем самого князя. Страшился! А без страха-то как?

Все три отряда – московский, ордынский, сибирский, – отгуляв да отпраздновав, вышли из Новгорода одновременно: быстро, четко, организованно. А немного погодя отчалили от Ладоги три двухмачтовые морские ладьи, две каракки и четыре когга, принадлежавшие некоему Федору Тимофеевичу, посаднику Славенского конца Торговой стороны Господина Великого Новгорода. Федор Тимофеевич, человек пожилой, опытный и умный, всегда поддерживал князя во всех начинаниях, и даже, осмелев, давал ему советы, которыми великий князь не считал зазорным следовать, за что посадник уважал его еще больше.

Курс флотилии тайны не составлял – как всегда, через Нарву и Ревель в Стокгольм – за медными крицами – оттуда в Любек, ну а дальше – домой. Правда, пассажиров на этот раз не брали, всем кормчим хозяин строго-настрого наказал, говорить, мол, все места заняты.

– Говорят тебе, все места заняты! – так и объясняли в конторе на ладожской пристани настырному ганзейскому немцу, только что прибывшему из Новгорода на большом челне. Такие рейсы – «Новгород – Ладога» и обратно – выполнялись регулярно, ибо крупные морские суда в Новгород по Волхову не поднимались – пороги! – а разгружались и стояли в Ладоге.

– Ну, как же, как же так? – заламывая руки, причитал немец. – О, майн гот! Я же опаздываю… и так на этот караван рассчитывал. Ну… может быть, как-нибудь все же можно, а? Я бы заплатил.

– Сказано же – нету местов! Раньше надо было приходить.

– О, боже!

– Ты вот что, господине хороший, – смилостивился приказчик. – Тут на якоре длинный такой кораблик стоит, видел? Трехмачтовый.

– О, я, я! – немец обрадованно закивал. – Видел. И что это за судно? Оно тоже отправляется в Стокгольм, да?

– До Готланда точно доберешься, а там уж и недалече, – покусов перо, усмехнулся конторский служащий. – «Морская Дева» – так тот корабль зовется, запомни. Шкипер с него и матросы тут недалеко, в таверне, гуляют, попутного груза ждут – с Василькова вымола им меду в бочонках обещали, не сегодня-завтра доставят, а как доставят, так они сразу и с якоря снимутся. Так что не зевай!

– О, благодарю, любезнейший господин! – рассыпался в поклонах немец.

Смешной такой, забавный – в куцем темном плаще, в кургузом кафтанчике складками. На голове засаленный берет с поникшим петушиным пером, лицо бледное, бородка рыжеватая, усики… в левом ухе – золотая серьга.