Ватага. Император: Император. Освободитель. Сюзерен. Мятеж

– Недруг Арагонского королевства, – неожиданно пояснил визитер. – И, следовательно – ваш друг. По крайней мере – в настоящее время.

– Откровенно! – похвалил князь. – И в логике вам не откажешь.

– Так идемте же, у нас мало времени. Просто идите на звук моих шагов и постарайтесь не очень звенеть цепями.

Молча кивнув – хотя этот жест был сейчас и не виден – узник вышел в небольшой коридор, столь же темный, как и узилище. Клубящаяся вокруг темнота казалась какой-то осязаемой, липкой, словно расправившийся от жары пластилин… впрочем, она вовсе не была столь уж полной: присмотревшись, князь увидел льющийся откуда-то сверху дрожащий желтоватый свет… наверное, там горела свечка.

– Здесь лестница, осторожно, – заботливо предупредил ночной гость.

Егор вдруг резко остановился:

– Без своей напарницы я никуда не пойду!

– Как это не пойдете? – в голосе неведомого спасителя явственно прозвучала растерянность и даже какая-то уязвленность, как у человека, жестоко разочаровавшегося в самых лучших своих ожиданиях.

– А так, – беспечно ухмыльнулся князь. – Не пойду и все тут. Я, видите ли, этой девушке многим обязан, и было бы непристойно оставить ее здесь на смерть, когда есть возможность вызволить… Ведь есть же, признайтесь?

– Ну, есть.

В словах узника было нечто такое, что заставляло относиться к ним чрезвычайно серьезно, и незнакомец, похоже, начинал это понимать.

– Так чего ж тогда мы стоим и теряем время? – подогнал своего провожатого Егор. – Давайте же действовать!

– Гм… ну, ладно! Так и быть… Никуда не ходите, просто стойте здесь и спокойно ждите.

Вожников усмехнулся, усевшись на ступеньку узкой и крутой лестницы, ведущей наверх… к свободе? Легко сказать – спокойно, когда сердце уже колотится так, что, кажется, слышно даже на колокольне.

Однако неведомый друг прав – спокойней надо, спокойней. Он сказал, что враг Арагона… значит, и верно – друг. Политика! Тогда, значит… значит, нежданный спаситель прекрасно осведомлен, кто узник такой на самом деле! По всему – так. Иначе к чему всё? Но… откуда он может это знать? Аманда на допросе проговорилась? Так и она не знала всей правды… догадывалась, да, но не более того. Не попасть бы из огня да в полымя! Хотя альтернатива здесь одна – смерть, так что терять-то нечего.

Чу! В дальнем конце коридора что-то скрипнуло… звякнуло… А вот и послышались торопливые шаги… они быстро приближались…

Князь поднялся на ноги:

– Аманда! Ты здесь, душа моя?

– Сеньор Жоржу! Ой…

– Тихо! – требовательно прошептал спаситель. – Поднимайтесь за мной и не болтайте.

Наверху располагалось нечто вроде караульного помещения, более уместного в настоящей тюрьме, нежели в божьей обители. Горевшая на узком столе сальная свечечка выхватывала из полутьмы развешанные по стенам алебарды и копья, на скамеечке, у стены, поблескивал круглый солдатский шлем, а к косяку беспечно распахнутой в ночь двери привалилась брошенная кем-то кираса.

Хм… интересно. Где же, однако, караульщики? Судя по горящей свече, по кружке с каким-то напитком и недоеденной, лежащей рядом со свечкой, лепешке, люди здесь были совсем недавно. Куда же делись? Ушли?

Князь смог мельком рассмотреть незнакомого друга – поджарая фигура в рясе с накинутым на голову капюшоном, лицо… визитер как раз обернулся, и, подгоняя, махнул рукой… обычное лицо, в меру смуглое, бритое, с прямым носом и тонкими неулыбчивыми губами… так ведь и нечему сейчас улыбаться было.

Миновав монастырский двор, освещенный похожей на разломанное яблоко половинкой луны, беглецы, вслед за своим провожатым, юркнули в небольшую калиточку… у стен обители их уже поджидали кони. И люди. Трое, один из которых – высокий довольно молодой человек, одетый, как кабальеро, с очень красивым – насколько можно было бы разобрать в лунном свете – лицом, едва завидев узников, недоуменно воскликнул по-каталонски:

– Но почему двое?

– Так вышло, – нетерпеливо отмахнулся ночной гость. – Уж извини, брат.

– Ладно, – красавец повернул коня и кивнул. – Двое так двое. Сядете на одну лошадь, и побыстрей. На рассвете нам нужно быть у Черных ворот.

Князь забрался в седло, чувствуя под собою мускулистый конский круп, а позади – тесно прижавшуюся Аманду. Освободитель в рясе тоже уселся на лошадь. Красавчик – похоже, он тут и был за главного – повелительно взмахнул рукой, и вся кавалькада на рысях двинулась к восточной окраине города, к Черным воротом и одноименной башне.

Из черного, ночного, небо уже сделалось просто темно-голубым, алея на востоке рассветом, прорывавшимся сквозь причудливые изгибы крыш. Кое-где, на подворьях, уже начинали подавать свои громкие голоса петухи, словно прогоняя с небосклона луну и звезды. Еще немного, вот-вот, и город проснется, погружаясь в неизбывный людской гомон и кучу ежедневных дел. Скоро уже… совсем скоро.

Первый луч солнца уже золотил верхушку надвратной башни, сложенной из массивных черных камней. У ворот копошились вооруженные короткими мечами стражники в надетых поверх кольчуг кирасах.

– Бог в помощь, Альфредо! – подъехав, прокричал Красавчик. – Что-то сегодня долго.