Ватерлиния

Не знаю, сколько времени я успокаивал нервы. Когда я его выпустил, лицо человечка было синим, прикушенный язык распух и не помещался во рту. Я немедленно почувствовал неловкость и извинился со всей возможной деликатностью. Человечек, как ни в чем не бывало, встряхнулся, привел себя в порядок и снова прилип к экрану. Уж не знаю, что он там ожидал увидеть.

– И фы такой ше, – сказал он немного погодя, с трудом ворочая распухшим языком. – Фы фше такие, даше лушшие предштафители, не шелаете дошлушать… Шерт, пошему ше так долго не фидно фшрыфа?

Я оглянулся на горшки. Ростки, слава богу, были в порядке. Впрочем, по внешнему виду конусоидов никогда нельзя судить, в порядке они или не в порядке. А этому – взрыва хочется. Псих.

– Не будет взрыва, – сказал я мрачно. – А ваш метеорит, извините, фикция. Как и ваше ясновидение. Надо же было мне, дураку, вас послушать! Где теперь лайнер? – Я ткнул пальцем в черноту на экране. – Ну? Покажите мне его. Если бы мы остались в своих каютах, то сейчас бы преспокойно досматривали сны, а не болтались без дела посреди Вселенной. Между прочим, если вы думаете, что лайнер затормозит и начнет нас разыскивать, то глубоко заблуждаетесь. Мы – классические потерпевшие кораблекрушение, и все из-за вашего ясновидения!

– Яшнофидение не фикция, – возразил человечек. – Фаш лайнер погиб шо фшеми людьми, а ешли не ферите, то дафайте попробуем догнать.

– Как?! – закричал я на него. – Спасательные вельботы все до единого на автоматическом управлении. Вы что, знаете, как разблокировать пульт? А управлять вельботом вручную вы умеете?

Он не умел. И значит, нам предстоял путь к одной из ближайших спасательных планет – удовольствие недели на две, а если не повезет, то и на все три. Да еще ждать спасателей. Выдержат ли такое мои хрупкие ростки? Может быть, да, а может быть… страшно и подумать. О конусоидах ничего нельзя знать заранее, можно только пытаться продлить их жизнь, насколько это вообще возможно. Накрытые колпаками, в надежных горшках, оснащенных системами термо-, влаго– и магниторегуляции, ростки, возможно, продержатся месяц-другой, если не забывать вовремя менять баллончики с питательной смесью. Но уж я-то, конечно, не забуду! Гораздо хуже то, что все это время мне придется провести бок о бок с типом, к которому я чувствую естественную неприязнь одураченного человека, смешанную с неловкостью за свою несдержанность. Однако сосуществовать с ним как-то придется.

Из вежливости я представился, и человечек, в свою очередь, назвал мне свое имя. Он вообразил, будто меня интересует его имя. Он ошибался. Я не собирался уделять ему свое время. Приятно побеседовать с разумным человеком, особенно, если он хоть что-нибудь смыслит в конусоидах, но разговаривать с умалишенным, из-за которого я влип в эту дурацкую историю, – увольте. Это монстр. Рыба-Кит – вот как я прозвал его в самом скором времени. По-моему, попал в точку.

Прошло десять секунд.

– Вы что читаете? – спросил он.

– Звездный атлас, – ответил я нелюбезно. – Хочу понять, где мы по вашей милости находимся и далеко ли отсюда до спасательной планеты. А вы что думали?

– А-а, – сказал он. – Правильно.

Прошло еще секунд пять. Рыба-Кит сидел молча, всматривался в черноту на экране, вслушивался и, по-моему, даже внюхивался.

– Недалеко, – сказал он, улыбаясь. – Совсем недалеко, я это чувствую. И планета хорошая. Если бы вы, подобно мне, всерьез занялись развитием дремлющих в вас способностей, вы бы тоже почувствовали, что планета недалеко. Хотите, попытаемся вместе?

– Не мешайте, – сказал я. – Я занят.

Прошло еще две секунды.

– А скажите, – вкрадчиво произнес Рыба-Кит, – что вы вообще думаете о парапсихологии?

– Ничего не думаю, – ответил я, не отрываясь от атласа и тщетно пытаясь определить наше местоположение в пространстве. – Лично с ней не сталкивался. Какое мне дело до парапсихологии? Дремлют способности – ну и пусть себе дремлют. Нужно уважать чужой сон.

Прошла секунда. Рыба-Кит начал закипать.

– Так что же, – довольно агрессивно атаковал он, – вы, стало быть, вообще не верите в парапсихологию?

Я глубоко вздохнул и решительно захлопнул атлас. Нет, заняться делом мне здесь не дадут, и мне же хуже будет, если я стану это терпеть. Настырного собеседника пора было ставить на место.

Плохо же я знал Рыбу-Кита! Позже я усвоил, что его абсолютно невозможно поставить на место. Ни на какое.

– Мне нет дела до парапсихологии, – объявил я. – Есть ли она, нет ли ее, мне как-то безразлично. Допускаю, что есть, хотя за те несколько столетий, что о ней талдычат, она вполне могла бы превратиться в серьезную науку, а поскольку этого не произошло, то, по-видимому, никакой парапсихологии в природе не существует. А «верю» или «не верю» – это все, извините, не научные категории. – Черт возьми, я был так глуп, что пытался его убедить. – Научные категории – «знаю» или «не знаю». Так вот: я не знаю. И знать не хочу.

Прошла минус одна секунда. Рыба-Кит взорвался раньше, чем я успел договорить.