Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

Без сомнения, сэр Джон Колборн действовал при Ватерлоо храбро и с толком. По собственной инициативе он вывел 52-й из линии обороны, расположил его с фланга у 4-го стрелкового полка Императорской гвардии и обрушил на его ряды смертоносный огонь. Другой вопрос в том, достигла ли эта последняя атака Императорской гвардии вершины гребня? Патрик Кэмпбелл, офицер 52-го, прошедший самые суровые битвы Пиренейской кампании, писал, что французская гвардия «отступает и расстроена», рассказывая, как 52-й совершал свою фланговую атаку. Это наводит на мысль, что британская гвардия уже начала громить врага, а 52-й лишь дополнил этот разгром. Затем, что еще усложняет дело, капитан Джон Кросс – еще один опытный боец 52-го – вспоминал, что именно огонь батальона Колборна остановил французскую колонну: «В тот же миг, когда французские колонны почувствовали на себе огонь застрельщиков 52-го, они остановились, проявляя некоторое замешательство, и открыли плотный огонь по 52-му». Британские гвардейцы, – утверждал Кросс, – стояли твердо и не стреляли. А это может указывать на то, что французский батальон не подошел к британской гвардии на расстояние мушкетного выстрела. По этой причине, если Кросс и Лик правы, то 52-й все-таки выиграл в последнем бою с Императорской гвардией. Однако Лик определенно неправ, утверждая, что Колборн проделал это в одиночку, потому что британские гвардейцы уже выдержали атаку и посильней, как и голландцы и британцы вдоль всего гребня.

Возможно, Лику даже вовсе и не рассказали об этих предшествующих атаках. Было слишком много дыма, шума и путаницы, чтобы Лику – 17-летнему новичку, несущему одно из полковых знамен в центре линии 52-го, знать, что творится выше по склону, за левым флангом батальона, или что там произошло восточнее, вдоль по склону. Батальон был построен в две линии, полуротами, по десять шагов между ними, а Лик почти наверняка находился в задней из этих линий, где полковое знамя лучше всего защищено. Если это так, его обзор был ограничен еще сильнее. И 52-й полк не победил две колонны, как утверждал Лик. 52-й атаковал последний батальон гвардии, но остальные четыре батальона уже были сброшены со склона. А 10 000 человек? Конечно, среди ужасов сражения, где погибло так много людей Колборна, могло показаться и такое, но французских гвардейцев было куда меньше, чем 10 000.

В своем рассказе сэр Джон Колборн воздает должное британской гвардии и «проведению генеральной атаки с флага силами бригады сэра Ф. Эдама и дивизии сэра Генри Клинтона». Все это нисколько не умаляет инициативы и достижений сэра Джона Колборна. Он был невероятно отважен, но Лик и некоторые офицеры решили, что с ними дурно обошлись, потому что заслуги полка не были отмечены в депеше Веллингтона. Их можно понять. Герцог упомянул британскую гвардию, сказав, что они «послужили примером, которому последовали все». Это раззадорило Лика, который считал, что его батальон заслужил такой же похвалы. Выжившие из других полков, возможно, чувствовали то же самое. 92-й, сражавшийся против сильно превосходящего противника штыками, остановил одну из колонн д’Эрлона и отбросил ее назад. 27-й удерживал наиболее уязвимый участок линии Веллингтона, и его бойцы сложили там свои головы, почти все до единого. Все они внесли свой вклад в победу. Когда позже герцога спросили, о чем он больше всего в жизни жалеет, он ответил, что должен был больше хвалить. Это определенно касалось жалобы Лика. Он огорчился, оттого что в депеше Веллингтона все лавры победителей достались гвардии, и написал целую книгу опровержений. Однако 52-й полк не в одиночку вызвал коллапс французской армии, во всяком случае, не больше, чем это сделала британская гвардия.

Но самые жестокие противоречия возникли между школой Гнейзенау и школой Веллингтона. Каким-то образом предвзятое неприязненное отношение Гнейзенау к герцогу дожило до наших дней. В целом герцога обвиняют в том, что он не воздал должное пруссакам и присвоил победу себе, но есть и более конкретные обвинения. Утверждается, что он невольно подвел своих союзников перед битвами при Катр-Бра и Линьи, что не выполнил обещание прислать подкрепление Блюхеру под Линьи, а когда военная кампания закончилась, всю жизнь пользовался славой победителя, не считаясь с возражением, что именно прусская армия спасла положение.