Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы

В четыре часа пополудни привели сотню каких-то французских пленных. Один из них улучил момент и сбежал. Его поймал гусар и выстрелил из пистолета в голову. Другие подбежали к нему и принялись дубасить. Уже смертельно раненный человек получил всеми палками, какие только нашлись вокруг. Они колотили его до тех пор, пока на нем живого места не осталось.

К середине дня сформировался непрерывный поток людей, уходящих на север от поля боя. У большинства имелись законные причины для ухода, они были либо ранены, либо помогали раненым добраться до врача, хотя никто из ухаживавших за больными не был медиком. Элизабет Гейл была пятилетней девочкой, дочерью стрелка из 95-го. Вместе с матерью они сопровождали батальон к Мон-Сен-Жану. Годы спустя она вспоминала, как помогала щипать корпию для перевязки раненых и даже помогала матери перевязывать некоторых из них. Элизабет прожила 95 лет и считается последним живым свидетелем битвы. Она умерла в 1904 году. Незадолго до смерти у нее брали интервью.

Она сохранила живые воспоминания о людях, умиравших в лагере. Она помнит свой испуг, когда ее мать приподняла покрывало с одного из них и она увидела мертвое лицо с открытыми глазами, пустой взгляд, устремленный на поле битвы.

Так и маршал Ней, глядя с южного гребня, видел толпы людей, уходящих на север, к Брюсселю. Многие из них были ранены, некоторые дезертировали, много было возниц, отправлявшихся за боеприпасами, да еще тысячи пленных под конвоем. И весь этот поток людей, лошадей и повозок стал прямой причиной последующей великой драмы Ватерлоо.

10. «Лучшая в мире кавалерия»

Преподобный Уильям Лик, выпускник Кэмбриджа, был штатным священником прихода Холбрук в Дербишире и автором нескольких серьезных работ, призванных усовершенствовать англиканскую церковь. Однако до того, как заняться теологией и стать священником, он был солдатом, а в 1815 году – 17-летним прапорщиком в 52-м пехотном. В мемуарах о своей военной службе он писал:

Одна из самых неприятных ситуаций, в какую только можно попасть на солдатской службе, – стоять под артобстрелом без всякой возможности что-либо сделать. Я часто провожал взглядом ядра из наших пушек, пролетавшие над нами. Гораздо легче смотреть на ядро, пущенное поверх твоей головы, которое от тебя удаляется, чем на то, что приближается к тебе, хотя и такое случалось. Я говорю об обстреле из шести-, восьми-, девяти- и двенадцатифунтовых пушек.

Лик держал одно из полковых знамен, хотя оба знамени, перешедшие через битвы при Вимейро, Корунне, Бусаку, Фуэнтес д’Оноро, Сьюдад-Родриго, Бадахосе, Саламанке, Витории, Нивеле, Ортезе и Тулузе, теперь превратились в клочки материи на голых шестах. 52-й был самым крупным пехотным батальоном при Ватерлоо, более 1000 человек, и половина из них – ветераны Пиренейской войны. Вскоре он получит шанс прославиться, но сейчас должен был выдержать «наиболее неприятную ситуацию, в какую только можно попасть на солдатской службе». Преподобный Лик продолжал рассказ так: