Вацетис — Главком Республики

На заседании этом, происходившем в моем вагоне, присутствовали почти все военные чины Высшего военного совета — каждый из нас, военных специалистов, отлично понимал, какую угрозу для Республики представлял этот сомнительный в политическом отношении корпус, постепенно без чьего бы то ни было разрешения передвигавшийся с Юго-западного фронта, где он формировался, в центральные губернии России.

Весь корпус был уже на колесах, чехословаки двигались эшелон за эшелоном с оружием в руках и в полной, как нам доносили, боевой готовности. Было ясно, что корпус надо ликвидировать или, во всяком случае, разоружить. Мы, военные специалисты, входившие в Высший военный совет, стояли на самой радикальной точке зрения и были готовы пойти на любые крайние меры, лишь бы устранить угрозу вооруженного выступления чехословаков против Советской власти.

— Утопить их в Днепре, если не будет другого выхода, — весьма недвусмысленно предлагали и я и кое-кто еще из обычно сдержанных и не очень решительных бывших генералов.

Чичерин, больше всего обеспокоенный и без того трудным международным положением республики, даже слушать не захотел о таком решении, грозившем, по его словам, осложнить наши отношения с капиталистическими странами.

Троцкий (председатель Высшего военного совета. — Н.Ч.) то ли мало интересовался вопросом, то ли умышленно принял столь двойственную ему позу этакого разочарованного Чайльд-Гарольда и никого из нас не поддерживал. Стало понятно, что дальше разоружения корпуса совещание не пойдет. Вопрос о разоружении чехословаков, однако, упирался в их дальнейший маршрут.

Мне представлялось очевидным, что наиболее благоприятное время для разоружения упущено, — это надо было сделать, пока эшелоны чехословаков двигались растянуто в глубину. Теперь же, когда корпус начал сосредоточиваться, отсутствие у нас достаточно дисциплинированных воинских частей делало эту задачу чрезвычайно трудной.

Жаркий спор на заседании Высшего военного совета завязался и по вопросу о том, как вывести чехословацкий корпус из пределов Республики и переправить его во Францию. Последнее можно было сделать только морским путем, а, следовательно, либо через Мурманск, либо через Одессу или другой черноморский порт и, наконец, избрав самый дальний маршрут через Владивосток.

Последний маршрут вызвал самые категорические возражения мои и других военспецов. Выйдя уже из пределов Украины, чехословацкие эшелоны вот-вот могли оказаться в опасной близости от главной базы наших вооруженных сил и в случае мятежа захватить эту базу. Наконец, добравшись до Дальнего Востока, они могли столковаться с японцами, враждебно относившимися к советской Республике. Путь на юг, казавшийся мне более безопасным, был решительно отвергнут политическими работниками Высшего военного совета, считавшими, что направление туда чехословацких эшелонов резко усилит враждебные Советской России силы, действовавшие на Украине. Направление на Мурманск вызвало не менее обоснованные возражения: прибыв в незамерзающий северный порт, чехословаки могли стакнуться с англичанами, уже начавшими в этом районе интервенционистские военные действия в сторону Архангельска.

Получалось, как в известной народной присказке: «Хвост вытянешь — нос увязнет».

В тщетных поисках выхода из создавшегося положения в моем видавшем виды вагоне было немало выкурено и папирос, и трубок, и самокруток, и еще больше проведено многословных и горячих споров. Голоса разделились, и решения Высший военный совет так и не вынес. Но к единодушному выводу пришли все: в любом случае корпус надо было разоружать во что бы то ни стало.

Втянутое в антисоветский заговор командование корпуса дало для вида согласие на разоружение и обязалось, что чехословаки, сдав оружие в Пензе, дальше поедут уже в качестве частных граждан. Условие это, конечно, не было выполнено.

Снова приехавший в Высший военный совет русский комиссар корпуса, узнав о вероломстве командования корпуса, застрелился, едва выйдя из моего вагона.

Рассредоточенные почти вдоль всей Сибирской железнодорожной магистрали чехословаки подняли давно подготовленный мятеж»^{83}.

Западные державы, прежде всего Англия и Франция, а затем и США готовили корпус для вооруженного выступления в России. Английские военные круги предполагали, что в Сибири чехи и словаки могли бы выступить в районе Омска и соединиться с атаманом Семеновым. Правительства Англии и Франции выделили на подготовку этого мятежа большие средства. По неполным данным, только эти два государства для этой цели передали лидерам национального совета около 15 млн. рублей^{84}.