Ватсьяянана, или Юность автора Кама-сутры

– Воистину, любимый, – призналась Мандаравати, – сегодня был лучший день в моей жизни. Дважды душа моя отрывалась от тела и вкушала небесную усладу в садах Камалоки.

– А я вообще всю ночь не покидал её пределов, – отвечал Ватсьяяна.

Одевшись, он осторожно вышел из комнаты и стал пробираться к лестнице на первый этаж. И тут удача, так долго сопутствовавшая любовникам, внезапно оставила их. Сделав в темноте несколько шагов, юноша неожиданно столкнулся со старой служанкой, которая вставала по нужде и теперь возвращалась к себе на полати. Не разобрав в чём дело, старуха завопила, что есть мочи и в мгновение ока разбудила весь дом. Ватсьяяна метнулся наверх, взлетел на мансарду и оттуда выскочил на плоскую крышу. Он, впрочем, понимал, что, избрав этот путь, только отсрочил своё неизбежное разоблачение. Поблизости не росло никаких деревьев, по которым можно было бы спуститься на землю, а прыжок с такой высоты грозил завершиться тяжким увечьем или смертью. Оставалось только одно: молить о помощи всевышних богов. Ломая в отчаянии руки, Ватсьяяна воскликнул:

– Всеблагой Кама! Научи, как выпутаться из этой передряги, и я буду самым верным из твоих рабов! Клянусь, что не сложу рук и не успокоюсь, пока не прославлю твое имя по всей Вселенной!

И тут, словно в ответ на его горячую мольбу, из-за мансарды послышался сонный девичий голос:

– Кому не спится по ночам, и кто здесь взывает к Каме?

– Чандрика? – не веря своим ушам, спросил юноша.

Это и в самом деле была дочка Харидатты, ночевавшая, подобно многим другим жителям Уджаяни, на свежем воздухе.

Ватсьяяна бросился перед ней на колени и в кратких словах поведал о случившемся.

– Ах, вот как, негодник! – гневно воскликнула девушка. – Чтобы уберечь твой жалкий отросток, я пожертвовала своей любовью, а ты в благодарность залез в постель к моей мачехе? Так поделом же тебе!

– Сам не пойму, как это случилось, милая Чандрика, – в искреннем раскаянии твердил Ватсьяяна, – заклинаю тебя всем, что между нами было: спаси меня!

Дочка Харидатты задумалась на мгновение, а потом сказала:

– Я помогу тебе, но при одном условии: ты больше не приблизишься к Мандаравати, и никогда, ни при каких обстоятельствах не осквернишь ложе моего отца!

Что оставалось делать Ватсьяяне? Попав в безвыходное положение, он поневоле принял все требования прежней возлюбленной. Так, на протяжении нескольких минут он принёс две немаловажные клятвы, изменившие (как покажет дальнейший рассказ) течение всей его жизни.

Между тем переполох в доме всё разрастался. К крикам женщин присоединились голоса мужчин, послышался лай собак и звон оружия. В любое мгновение преследователи могли появиться на крыше. Чандрика развернула большую шкуру гималайского медведя, служившую ей ложем, и приказала любовнику:

– Лезь сюда и не вздумай шевелиться!

Устроив Ватсьяяну, она накрыла его другой половиной шкуры, улеглась сверху и натянула на себя кашемировое одеяло. Проделано это было как раз вовремя. Не успела девушка устроиться, как на крышу высыпало десятка полтора полуодетых мужчин и женщин во главе с Мандаравати. Некоторые сжимали в руках факелы, другие успели вооружиться топорами и ножами. Не обнаружив наверху никого, кроме хозяйской дочери, преследователи остановились, в недоумении озираясь по сторонам.

– Он помчался вон туда, матушка, – поспешно сообщила Чандрика, указывая в сторону сада.

– Кто это был, дочка? – спросила хозяйка, – ты успела его разглядеть?

– Нет, матушка. Было слишком темно. Он пронёсся мимо, словно пущенная из лука стрела, спрыгнул с крыши и скрылся в саду.

– Спрыгнул с крыши? – недоверчиво повторила одна из женщин. – Если это так, значит, парень удрал со свернутой шеей.

– Да хоть вообще без головы! – воскликнула Мандаравати. – Что вы стоите? Бегите следом! Обыщите всё вокруг и поймайте его! Не хватало, чтоб чужаки шатались ночью по моему дому.

Слуги, не смея ослушаться приказа, кинулись вниз по лестнице и высыпали во двор. Жена Харидатты отправилась следом. Убедившись, что они остались одни, девушка в сердцах пихнула Ватсьяяну кулаком под бок.

– По твоей вине, – сердито сказала она, – я оказалась втянута в нелепую и опасную историю. Что теперь прикажешь делать? Незаметно выбраться отсюда невозможно. Утром тебя найдут в моей постели и мигом отправят к палачу. И знаешь, я начинаю думать, что он будет для тебя наилучшим врачом! Небольшое обрезание только прибавило бы тебе ума.

– Сейчас не самое удобное время для упрёков, Чандрика, – отвечал Ватсьяяна. – Я вижу лишь один выход: отдай мне свою одежду. Переодевшись женщиной, я сумею незаметно добраться до моей комнаты.

– Прекрасный план, – возмутилась девушка. – Ты спрячешься у себя, а я останусь на крыше, в чём мать родила. Или мне опять вырядиться в твою васану?

– Придумай что-нибудь получше, если можешь.

После недолгого колебания Чандрика принуждена была согласиться.

– Видно мне на роду написано нянчиться с тобой до самой смерти, – сказала она, отдавая уттарию, мекхалу и сандалии.

Напялив всё это на себя и распустив длинные волосы, юноша потребовал так же простыню.