Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Занимая лишь 22% территории Австро-Венгрии и представляя четверть населения империи, Чехословакия получила в свое распоряжение непропорционально большую часть имперской промышленности – во многих отраслях от 70 до 90%! Даже с учетом относительно аграрной Словакии и уж совсем аграрной Подкарпатской Руси Чехословакия входила в десятку самых индустриально развитых стран мира15.

Более пристальное рассмотрение статистики покажет, что даже с этим промышленным багажом экономика страны была не так уж эффективна. Например, некоторые подсчеты указывают, что по ВВП на душу населения Чехословакия уступала Бельгии или Дании почти вдвое16.

Одновременно стоит признать «управляемый» характер чехословацкой демократии. На протяжении большей части истории Первой республики законодательная власть концентрировалась в руках пятерки крупнейших партий. В 1933 году был принят закон, дающий президенту экономические полномочия в обход парламента во время великой депрессии. В парламенте существовал Постоянный комитет из 16 депутатов и 8 сенаторов, и он решал парламентские вопросы между сессиями.

Если верить коммунистическим источникам, которые приводит Йозеф Корбел (чешский дипломат и историк, отец Мадлен Олбрайт), то в столкновениях полиции с рабочими в первой половине 30-х годов было убито 29 человек, еще 101 человек был ранен17.

В оппозиционной прессе Эдварда Бенеша с сарказмом называли «дофином» – все понимали, что именно он унаследует президентское кресло после смерти или добровольной отставки Масарика, и в 1935 году именно так и произошло.

В стране существовал своеобразный культ личности Масарика. Американский историк чешского происхождения Ярослав Пеликан вспоминал, что в его семье фотография президента висела на стене рядом с христианскими образами. Университет в Брно переименовали в Масариковский еще при жизни главы государства.

Уже будучи президентом, Масарик восемь раз выдвигался на Нобелевскую премию мира. Трижды, что удивительно, его выдвигал еще до и во время войны философ Франтишек Дртина, отец известного в будущем политика Прокопа Дртины. Отметим мимоходом, что в студенческой юности Франтишек снимал комнату у прадеда Вацлава Гавела.

Когда в 1926 году один из немецких журналов спросил известных европейских интеллектуалов, кто мог бы стать президентом воображаемых Соединенных Штатов Европы, Бернард Шоу ответил «естественно, Масарик». Мировая популярность Масарика и представление о Чехословакии как стране «любимцев Антанты» со временем сыграют с ней злую шутку – для чехов станет потрясением то, как союзники обойдутся с ними перед Второй мировой войной.

Кроме того, отмечает британский историк Норман Дэвис, «Чехословакия имела репутацию демократии, которая была прочнее за рубежом, чем среди собственных меньшинств: немцев, словаков, венгров, поляков и русинов»18. Когда внешние враги успешно разыграют против Чехословакии карту ее внутренних национальных проблем, а союзники не придут к ней на помощь, молодое государство рухнет. Но и об этом чуть позже, а пока вернемся к нашему новорожденному герою, точнее, к его семье.

Семья Гавелов

Скромное обаяние буржуазии

Вся династия Гавелов и многие ее представители сами по себе вполне заслуживают отдельных книг, и на чешском языке такие книги уже появляются.

Несколько поколений этой семьи создали великолепную историю становления чешской буржуазии, ее участия в процессе национального возрождения внутри австро-венгерской монархии, а затем деятельного вклада в созидание нового чехословацкого государства. Эту историю создавали успешные предприниматели, но ими двигали отнюдь не только их коммерческие амбиции. Находилось место и для культурных устремлений, и для искреннего желания служить обществу. «Предпринимательство в том лучшем смысле слова, который я еще ребенком узнал в среде, где я рос, всегда было чем-то большим, чем просто погоня за прибылью», – вспоминал Вацлав Гавел уже в 90-х годах19.

Прапрадед Гавела, Вацслав Франтишек Гавел (1792–1848), был мельником. Мельница его находилась в самом центре города, на «смиховской» стороне Влтавы, между современными мостами Йирасека и Палацкого, и до наших дней, конечно, не сохранилась.

Его единственный сын, Вацслав Юлиус (1821–1884), был вынужден продать мельницу, чтобы обеспечить приданое своим восьми сестрам. Он служил весовщиком на вокзале (для человека XIX века служба если не престижная, то вполне солидная) и сдавал комнаты студентам. Так, в юности у Гавелов жил и столовался Франтишек Дртина – будущий преподаватель философии, депутат имперского совета от партии Томаша Масарика. Его сын Прокоп Дртина станет одним из ближайших соратников Эдварда Бенеша, поработает чехословацким министром юстиции после Второй мировой, отсидит больше десяти лет в коммунистической тюрьме и скончается лишь в 1980 году; передача мемуаров Прокопа Дртины за границу будет одним из пунктов обвинения на большом процессе против группы диссидентов, включая и правнука Вацслава Юлиуса Гавела.