Вацлав Нижинский. Воспоминания

Талант Вацлава развивался с поразительной быстротой. Его слава прочно укрепилась в школе, а его природный дар был больше, чем у любого другого ученика за всю ее историю. Вацлав был полон энергии и желания совершенствоваться. Он никогда не был доволен собой, а поскольку он чувствовал, что пируэты даются ему не так легко, как прыжки, он решил упражняться в них до тех пор, пока не добьется высшего качества. Но это неутомимое стремление стать лучше едва не погубило его. Однажды Вацлав, дожидаясь своего учителя, начал исполнять пируэты и тур-ан-л’эры (повороты в воздухе) в классе, где танцевать было запрещено. Он был так поглощен своей тренировкой, что недостаточно обращал внимание на скамьи. Приземляясь, он со всей силы ударился об одну из них и получил опасную травму живота. Три месяца он пролежал в больнице на спине, находясь между жизнью и смертью, но крепкое телосложение в конце концов помогло ему выжить. После долгого вынужденного бездействия Вацлав вернулся к учебе и с неслабеющей уверенностью шел вперед, оттачивая свою технику до самого яркого блеска. Внешние события редко проникали за стены школы. В спокойном уединении и под надежной защитой ее тепличные цветы развивались без тревог. Но после проигранной войны с Японией по России катилась революция. 9 января 1905 года Вацлав спокойно шел с учебниками под мышкой на квартиру к своей матери – и вдруг столкнулся с мощной, как приливная волна, огромной толпой людей, которые как бешеные мчались к Зимнему дворцу. Демонстрацию возглавлял священник, отец Гапон. Это скопище людей подхватило Вацлава, унесло с собой и с ужасной силой все плотнее сжималось вокруг него. Он пытался выбраться, боролся с этим человеческим потоком, но безуспешно. Когда стремительно бегущая толпа приблизилась к дворцу, навстречу ей помчался конный эскадрон казаков, вооруженных своими ужасными кнутами. Яростный бег мгновенно прекратился, в воздух полетели камни и кирпичи. Лошади, храпя и фыркая, рванулись вперед и врезались в толпу. Удары кнутов обрушились как град на головы и спины. Завопили женщины, закричали мужчины, заплакали дети. Вацлав попытался закрыться книгами и, наклоняясь вниз, вдруг почувствовал ужасную боль и собственную теплую кровь, текущую по лицу. Один из казаков с дикой силой ударил его по лбу. От этой глубокой раны остался шрам рядом с тем, который оставил драчливый петух. Этот шрам всегда напоминал ему об ужасной картине – безжалостном нападении казаков на безоружных, умирающих от голода людей, которые просили хлеба. После этого Вацлав всегда по-братски относился к людям и начал понимать страдания народных масс.

В конце января забастовки, которыми был отмечен этот революционный год, достигли критической стадии. Национальное восстание было мощным, но мало сведений о нем проникало за прочные стены Императорской школы танца. Даже балетная труппа Мариинского театра, обычно столь верная двору, который ее поддерживал материально и защищал, заразилась духом беспокойства, которым был пропитан воздух. В октябре 1905 года Фокин, Павлова и Карсавина внесли несколько предложений о том, как улучшать и поддерживать стандарты труппы, и, проявив высокое благородство, попытались прервать представление «Пиковой дамы» Чайковского в знак сочувствия забастовщикам.

Восстание потерпело поражение. Республика, провозглашенная на массовом собрании 16 октября, пала. Три великих танцовщика, покинутые большинством своих коллег, которые отказались бастовать и подписали заявление о верности властям, теперь ждали увольнения и ареста.

В атмосфере школы ощущалось напряжение, незнакомое ей до этих пор. В коридорах было тихо. Гувернеры выглядели так, словно были чем-то озабочены. Старшие мальчики были взволнованы, и даже малыши знали, что народ замер в мучительном ожидании. С минуты на минуту должна была произойти революция. Но, несмотря на это, уроки, практические занятия и репетиции продолжались. Только однажды утром Сергей Легат, брат Николая, не пришел к ученикам. Больше он уже никогда не давал им уроков.

Сергей Легат почему-то подписал заявление о верности властям против своей воли. Он уже был на пределе душевных сил из-за приводивших его в отчаяние несчастий в его любовных отношениях с Марией Петипа, дочерью великого балетмейстера; а из-за этой подписи, которую считал предательством своих друзей, оказался на самом дне пропасти печали и стыда. Возможно, Вацлав тогда не знал, что Легат всю ночь бредил во сне: «Мария, что меньшее зло для Бога – чтобы я убил тебя или себя?» Лишь гораздо позже Вацлав узнал, что утром Сергей Легат был найден с перерезанным бритвой горлом.