Ватутин

Напряжение сохранялось, о чем свидетельствуют другие телеграммы, направляемые в приграничные округа. Вечером 18 июня после получения результатов авиаразведки, подтвердивших, что немецкие войска изготовились для нападения на СССР, из Генштаба ушла телеграмма о приведении в «повышенную боевую готовность» всех оставшихся частей этих округов. Также 18 июня отдельными приказами Генерального штаба, подписанными Ватутиным, округам ставилась задача ускорить движение войск и закончить его к 22—23 июня. О чем оперативные отделы докладывали ежедневно, вплоть до вечера 21 июня.

Далее читаем у Василевского: «В мае — начале июня 1941 года на учебные сборы было призвано из запаса около 800 тыс. человек, и все они были направлены на пополнение войск приграничных западных военных округов и их укрепленных районов... К середине 1941 года общая численность армии и флота достигла более 5 млн человек и была в 2,7 раза больше, чем в 1939 году. Однако полностью провести в жизнь и завершить намеченные мобилизационные и организационные мероприятия не удалось. Сказался здесь и просчет в определении времени возможного нападения гитлеровской Германии на нашу страну, да и экономические возможности страны не позволили выполнить их в сроки, отведенные нам историей. Сыграли, конечно, в этом свою роль и те недочеты, которые были допущены военным руководством при планировании и практическом осуществлении этих мероприятий».

...Субботний день 21 июня близился к концу. Для Ватутина он прошёл, как обычно, в напряженном ритме: совещание у начальника Генштаба, работа с документами, телефонные переговоры с командованием округов и ещё куча других неотложных дел. Массивные часы, стоявшие в углу его просторного кабинета, показывали без четверти восемь. Но домой Николай Федорович не торопился — жена Татьяна Романовна с детьми находилась на отдыхе в санатории в Кисловодске. Поэтому Ватутин планировал быть на службе до поздней ночи. Впрочем, по такому неписаному распорядку Николай Федорович жил все последние месяцы. Ватутин аккуратно сложил в стопку часть прочитанных документов, собираясь положить их в сейф, как затрезвонил телефон. Звонил Жуков.

— Зайди-ка ко мне, — быстро бросил он.

Войдя в кабинет, Николай Федорович сразу обратил внимание на немного озабоченный вид Жукова. Заложив руки за спину, он прохаживался вдоль стола.

— Только что звонил генерал Пуркаев[27], — сказал Георгий Константинович. — Сообщил, что к нашим пограничникам перебежал немецкий фельдфебель. Перебежчик утверждает, что их войска уже выходят в исходные районы для наступления, которое начнётся утром 22 июня. Что думаешь, Николай Федорович, по этому поводу?

— Не исключаю, что это уже война, — ответил Ватутин.

— Я тоже такого мнения, — кивнул Жуков. — О перебежчике я доложил Тимошенко, а потом товарищу Сталину. Мне и наркому приказано прибыть в Кремль. Ты тоже едешь с нами, мало ли что потребуется.

Проект директивы о приведении войск в полную боевую готовность и занятии ими позиций для отражения удара противника был заготовлен давно — Николай Федорович постарался. И вот теперь этот документ был как нельзя кстати.

Сталин находился в кабинете один. Неторопливо прохаживаясь по мягкому ковру, он мрачно спросил:

— А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? — И направил свой властный взгляд сначала на Тимошенко, потом на Жукова и Ватутина.

Как известно, Сталин всеми силами стремился оттянуть войну. В течение нескольких месяцев он не разрешал военным предпринимать каких-либо мер на Западном и Юго-Западном театре боевых действий. Вождь считал, что любое передвижение советских войск у границ может вызвать раздражение немцев и станет предлогом для начала войны. Вот и сейчас своей волей, как всегда, он опять хотел закрыть этот вопрос.

— Нет, товарищ Сталин, — в пику сталинским словам твердо ответил Семён Константинович. — Обстановка очень серьёзная. Считаем, что перебежчик говорит правду.

— Что будем делать?

— Нужно немедленно дать директиву о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность, — продолжал Тимошенко. — Проект такой директивы генерал армии Жуков имеет.

— Читайте, — сказал Сталин.

Жуков, сделав шаг вперед, привычно щелкнул каблуками сапог и, раскрыв папку, прочитал проект директивы.

Внимательно выслушав Жукова, Сталин прошелся взад-вперёд по кабинету. Затем остановился, вынул трубку изо рта, покачал головой:

— Нет, такую директиву давать преждевременно. Может быть, вопрос ещё уладится мирным путём. Надо направить короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокационных действий германских частей. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызывать осложнений.

Сказанные Сталиным слова не подлежали обсуждению. Решение вождя всегда было окончательное. Не теряя времени, Жуков и Ватутин вышли в соседнюю комнату, чтобы срочно составить проект новой директивы. Именно рукой Николая Федоровича был написан этот ставший историческим документ.