Ватутин

Филиппов решил пойти на хитрость. В голову колонны он поставил несколько трофейных грузовиков и с включенными фарами двинул бригаду прямо на мост. Охрана моста ждала с нетерпением смену и приняла за нее подходившую колонну, а когда разобралась — было уже поздно. Бой получился жестоким и скоротечным. Перебив охрану, бригада захватила мост и заняла оборону на восточном берегу Дона. Что тут началось! Немцы контратаковали отчаянно, по нескольку раз за час, но сбить отряд Филиппова с моста не смогли. В самый критический момент боя на помощь передовому отряду подошли танки 19-й танковой бригады подполковника Н.М. Филиппенко. Эти силы уже могли не только обороняться, но и атаковать. До Калача оставалось всего два километра, и Филиппенко решил взять город с ходу. Но немцы уцепились за Калач намертво. Бой шел всю ночь, и только с подходом главных сил 26-го и 4-го танковых корпусов Калач был взят.

— Родин взял Калач, — сухо докладывал Иванов Ватутину, — а Кравченко, обойдя город с востока, двинулся к хутору Советский. Сталинградцы сообщают, что нам навстречу рвутся танковые бригады 4-го мехкорпуса генерала Вольского. Они уже взяли Верхне-Царицынский и на пути к Советскому.

— Отлично! — не скрывал радости Ватутин. — Прежде всего немедленно подготовьте представление к званию Героя Советского Союза на Филиппова и Филиппенко. Второе. Расстояние между фронтами сократилось примерно до 80 километров. Наша главная задача — перерезать последние коммуникации группировки Паулюса. Для этого 26-й корпус, вслед за 4-м, всеми силами форсирует Дон, 8-й кавалерийский корпус развивает наступление в направлении Обливской, 1-му танковому корпусу — выбить немцев с железнодорожной станции Суровикино. Быстрота, и еще раз быстрота — это сейчас главное. Бросьте вперед конников, мотоциклистов полковника Белика, все, что есть под рукой.

Мотоциклисты вошли в прорыв, обогнали танковые бригады и по глухим, неконтролируемым дорогам устремились в рейд по тылам противника. В общей сложности они углубились на 100 километров.

И вот наступил исторический день 23 ноября 1942 года. В 16 часов 45-я танковая бригада уже знакомого нам подполковника Жидкова из 4-го танкового корпуса, сметая все на своем пути, подошла к хутору Советский. Навстречу ей с северной окраины хутора рвались танки и пехота 36-й мотострелковой бригады подполковника М.И. Родионова из 4-го мехкорпуса Сталинградского фронта. С обеих сторон раздались предупредительные выстрелы, в воздух взлетели красные ракеты. Этот своеобразный салют возвестил о том, что через 100 часов после начала контрнаступления советские войска замкнули кольцо окружения вокруг сталинградской группировки врага. В котле оказались 22 дивизии и более 160 отдельных частей, входивших в состав 6-й и частично 4-й танковой немецких армий.

Ватутин смеялся заразительным детским смехом. Так он смеялся последний раз в Чепухино, когда узнал, что снова пойдет в школу. Но разве сравнимы те детские радости с огромным чувством, охватившим его от этой победы?

К исходу 23 ноября создать окружение сплошного внешнего фронта не удалось, но и у немцев сплошного фронта не было. Более того, разведка докладывала, что в результате активных действий наших войск на огромном участке от Лихой до Ростова образовалась брешь, не занятая противником. Сведения эти немедленно пошли в Ставку, а в штабе Юго-Западного фронта собралось все фронтовое командование для обсуждения плана дальнейших действий. Говорили долго, увлеченно, и все указывали на образовавшуюся в обороне врага брешь.

— Гитлеровцы безусловно примут все меры, чтобы выручить свои войска, — подвел итог обсуждения Василевский. — Поэтому считаю важнейшей для нас задачей скорейшую ликвидацию окруженной группировки Паулюса и освобождение своих войск, задействованных для этого. Но прежде необходимо создать прочный фронт внешнего обвода кольца с запасом резервов из подвижных войск. К ликвидации котла привлечь войска всех трех фронтов, находящихся на внутреннем обводе. Об этом буду докладывать Верховному Главнокомандующему. Какие вопросы у командования фронта?

— Вопросов нет, Александр Михайлович! — ответил Ватутин. — Вы уж меня простите, но не дает покоя эта брешь. Ведь можно ударить на юг, на Ростов, пока противник деморализован. Смущает одно обстоятельство — хватит ли сил для столь масштабной операции?

— Узнаю ватутинское нетерпение и не удивляюсь, — улыбнулся Василевский. — Я обязательно доложу о разрыве в немецкой обороне и ваших мыслях.

Василевский ушел на узел связи, а Ватутин, распустив людей, приказал подготовить крепкий чай. Александр Михайлович вернулся скоро.

— Ну что? — спросил Ватутин.

— Верховный одобрил наши выводы и действия. Приказал мне дать директиву всем трем фронтам на ликвидацию котла...

— Отлично! — воскликнул Ватутин.