Читаем Ватутин (путь генерала). 1901–1944 полностью

Попов был замечательным педагогом, заботился о своих учениках, развивал в них любознательность, будил любовь к родному краю, к истории России, русской литературе и даже пытался вести в селе общественную работу. Он организовал кооперативную лавку (ее казначеем был избран пользовавшийся репутацией честнейшего человека Федор Григорьевич Ватутин), привлек к работе своих учеников. Они должны были не только помогать учителю, но и решать при этом арифметические задачи: сколько нужно кооперативу мешков для соли и бочек для дегтя, сколько досок потребуется, чтобы околотить эти бочки.

Кооператив не смог выдержать конкуренции с местными лавочниками, но крестьяне долго вспоминали о нем добрым словом.

Учитель ходил с учениками по окрестным полям и лесам, занимался с ними ботаникой, раскапывал курганы, которых много в том краю. При раскопках находили древние монеты и утварь. Учитель рассказывал школьникам о нашествии татар, об упадке татарского могущества и о росте сил Московского государства, о том, как бассейн реки Оскол все больше привлекал внимание Москвы, потому что там проходила южная граница Русского государства, и как был построен небольшой укрепленный городок Валуйки — самый южный форпост России, оберегавший ее южные границы.

Во время похода на Азов в Валуйки приезжал Петр I, и городок стал одним из пунктов, откуда отправлялись на войну русские войска.

Между реками Оскол и Полатовка при Петре были поселены казаки.

Казак Чепухин выбрал себе место на берегу тихой, благодатной Полатовки у подножия меловой гряды, и от него пошло село Чепухино. Казак Насонов основал соседнее село — Насоново; сюда стекались с западной границы Украины преследуемые польскими панами украинцы, и эти беглые «мандровавшие»[1] люди, искавшие защиты у России, образовали село Мандрово, ставшее впоследствии волостным центром. История государства русского оживала в рассказах любимого учителя.

Учитель поднимался со своими учениками на меловые горы, и оттуда открывался перед ними чарующий пейзаж Приосколья.

По одну сторону гор видны были поля, уходящие амфитеатром от реки Полатовки на запад, по другую— до самого горизонта— синел дубовый лес. У подножия горной гряды белой лентой вилась дорога, сбоку от нее тянулся пунктир столбов телеграфа, передававшего таинственные телеграммы, которых ни Коля Ватутин, ни его товарищи никогда не видали.

В ясные дни за манящей далью угадывались очертания города Валуйки, бывшего пределом мечтаний школьников.

И совсем близко, внизу между рекой и грядой гор, лежало Чепухино. Все село с его убогими хатами виднелось с гор как на ладони, и поразителен был контраст между бедностью людей и сказочно богатой природой.

Любовь к родному краю, к России, интерес к ее истории сливались у детей с пробуждаемой любовью к русской литературе. Школьники под руководством учителя инсценировали стихи и рассказы великих русских писателей, ставили спектакли.

Коля Ватутин, как вспоминают учившиеся с ним товарищи, очень любил эти представления, с увлечением пел в детском хоре, играл мальчика в инсценировке стихотворения Никитина «Жена ямщика». В дни праздников школьники ездили с представлениями в соседние деревни.

Однажды, вернувшись из такой поездки, дети нашли на месте своих хат пепелища. Страшный деревенский пожар уничтожил тесно лепившиеся одна к другой хаты села. И когда учитель задал сочинение на тему «О пожарах в селе Чепухино», трижды уничтожавших за время короткого детства Коли почти все дома, пытливый школьник не мог не задуматься над тем, почему дети, у которых не хватало еды, пекли картошку и птичьи яйца на костре, от которого занялось огнем село, почему одни сыты, а другие голодны.

Школу Коля Ватутин окончил первым учеником.

Чтобы продолжать учение, ему надо было ехать в Валуйки и поступить в двухклассное земское училище. А на это не было средств.

К этому времени Федор Григорьевич уже отделился от общей семьи, которая так разрослась, что дед, наконец, согласился на раздел хозяйства, тем более что попытка хозяйствовать, не отделяя сыновей, большой семейной артелью, не спасала от нужды. Но и при этом, как до сих пор помнят, Григорий Дмитриевич остался верен себе.

— Разделимся, сыны, без шума, без спора, — сказал он сыновьям, — чтобы никто не слышал, что у Ватутиных дележ идет. — И сам строго, справедливо распределил имущество.

Федор Григорьевич зажил самостоятельно, но приходилось ему трудно с девятью детьми и не видно было возможности послать Колю в Валуйки. Кроме него, надо было учить старшего сына Павла, подрастали Афанасий, Семен и Егор, нужно было и дочерям ходить в школу.

Когда отец оказал Коле, что не придется ему больше учиться, горе мальчика было безмерно. Он ушел в сарай, лег в телегу и недвижно лежал там, глядя широко открытыми глазами в большие щели крыши. Прошел день, прошла ночь, начались вторые сутки. Николай отказывался от еды, которую ему приносили мать и бабушка.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии