Ватутин (путь генерала). 1901–1944

«Да, танк идет на мой окоп, но я подорву его противотанковой гранатой, а если не удастся, отбегу по траншее или присяду; танк пройдет надо мной, но я не задохнусь, не погибну в хорошо отрытом окопе, а потом распрямлюсь и вслед танку брошу вторую гранату. Если же я испугаюсь, выбегу из окопа, танк уничтожит меня».

Показывая пример всем командирам и солдатам, Ватутин становился рядом с новичком в окоп, на который тихо шел одиночный танк. Вначале именно одиночный и на тихом ходу, потому что известно, какое устрашающее впечатление производит лавина танков, мчащихся на людей (если это даже свои танки), как грозен рев моторов и грохот гусениц, какими убийственными кажутся сверкающие на солнце гусеницы, подминающие землю, срывающие своими траками ее верхний покров, отбрасывающие назад щебень, комья, траву, как смертоносно выглядят нацеленные на человека орудия и пулеметы, каким маленьким, слабым кажется сам себе новичок, видящий литую массивную грудь танка, весь его окутанный дымом и пылью корпус.

Но Ватутин знал, как происходит в человеке перелом, когда, сжавшись, но преодолев страх, он пропускает над собой маслянистое брюхо танка, а после этого, ощутив себя живым, швыряет гранату, знал, какая громадная сила пробуждается в человеке, победившем в единоборстве тяжелый танк.

...Медленно, неотразимо шел танк на окоп, в котором стоял Ватутин. Командующий спокойно присел в окопе рядом с молоденьким солдатом, а когда танк проревел, проскрежетал над их головами, Ватутин распрямился и спокойно подал команду.

Стряхивая с фуражки комья земли, улыбаясь, глядел генерал, как побледневший солдат решительно швырнул гранату.

А потом танк мчался к окопу на предельной скорости. Потом на роты, батальоны устремлялись лавины танков. Но молодым солдатам они были уже не страшны.

Солдат не боялся их потому, что был бесстрашен по своей природе, был обучен и рядом с собой всегда видел не только командира батальона и бригады, но и командиров соединений, и командующего фронтом Ватутина, и представителей Ставки Жукова и Василевского.

Генералы учили солдата ценить траншею, которая укрывает бойца от пуль, снарядов, авиабомб и танков. В тылу своих позиций войска совершали марши, преодолевали штурмовые городки, занимались физической подготовкой.

Ватутин, бывая на тактических учениях, добивался, чтобы каждый боец мог заменить другого, чтобы каждый человек в войсках стал на ступень выше и в бою мог заменить старшего: солдат — сержанта, сержант — старшину, старшина — лейтенанта, и чтобы части, подразделения, вплоть до взвода и отделения, до каждого солдата, могли вести бой самостоятельно.

Училась пехота, училась артиллерия. Войска поняли, что сила обороны в ее способности отразить атаки танков. Представитель Ставки предупредил, что вопрос противотанковой обороны — главный в предстоящей битве, и артиллеристы не жалели сил, чтобы выполнить указания представителя Ставки. Им было нелегко организовать обучение, потому что артиллерийские стрельбы требуют специальных больших полигонов; подготовка артиллериста сложнее, чем подготовка пехотинца. И все же в тылу Воронежского фронта были созданы полигоны, на которых артиллеристы учились метко стрелять из орудий и минометов всех калибров.

Ватутин проверял не только меткость огня, но сколько и каких снарядов, особенно бронебойных, имеется на каждое орудие; требовал, чтобы артиллерия вела огонь даже тогда, когда танки противника подходят вплотную, и тогда, когда они вклиниваются в оборону. Командующий определял вместе с артиллеристами, каких и сколько орудий куда поставить, а для этого он должен был представить себе количество танков противника, которое тот сможет бросить на каждом направлении, то есть продумать возможные действия не только своих войск, но и танковых дивизий Манштейна.

По приказу Ватутина все танковые экипажи прошли пешком по всем направлениям возможных контратак.

Каждый танкист изучил местность на своем боевом курсе: механик-водитель осмотрел подъемы, канавы, обрывы, болота, запомнил ориентиры; башенный стрелок и радист-пулеметчик прикинули и измерили дистанции до возможных целей; командир танка определил видимость, ориентиры, возможные укрытия; командиры подразделений и частей установили, как они развернут свои боевые порядки и где нанесут удар по врагу.

Солдаты шли по предстоящему боевому курсу. Перед ними на десятки километров расстилалась равнина, края ее сливались с линией горизонта, растворялись в дымчатой дали; неохватным куполом голубело небо, и ощущение безграничного простора и тишины овладевало каждым человеком, стоявшим на курской земле.

Иногда на далеком небосклоне проплывал самолет и чертил незримую кривую там, где казалось, небо опирается на землю, и тогда еще явственней становилось, как далеко протянулись поля -предстоящей битвы. В небе светило солнце, навстречу самолету плыли облака, они отражались легкими тенями на земле, и тени, как живые, скользили по полям.