Вавилон — 17. Нова. Падение башен

— Ты хочешь разъяснить мне вещи, которых я не понимаю?

— Искренне надеюсь, что нет. К нашему благу, к благу окружающих миров… — Принс засмеялся. — По всей логике, Лок, я прав с той самой поры, как началась эта ссора. Тебе не приходило это в голову?

Лок сузил глаза.

— Я знаю, ты хочешь заполучить иллирион, — продолжал Принс. — Единственное объяснение, зачем тебе это надо, — это чтобы нарушить равновесие сил, в противном случае это не имело бы для тебя никакой ценности. Ты знаешь, что тогда случится?

Лок разжал губы.

— Я скажу тебе: это разрушит экономику Окраинных Колоний. Хлынет гигантский вал перемещения рабочих. Начнутся столкновения. Империя подойдет настолько близко к войне, как она не стояла со времени волнений на Веге. Ред-шифт поразит застой, это равносильно гибели. Это уничтожит количество рабочей силы, равное населению в созвездии Дракона, но то же самое застой в моей компании значит и для Плеяд. Это не убеждает тебя?

— Лок, ты невозможен!

— Ты теперь понял, что я продумал абсолютно все?

— Есть еще аргумент, который ты можешь привести, Принс: ты сражаешься не только за созвездие Дракона, но и за экономическую стабильность Окраинных Колоний тоже. Если я одержу победу, треть галактики пойдет вперед, а две трети назад. Если ты — две трети галактики останутся на прежнем уровне, а падает одна треть.

Принс кивнул.

— Теперь сокруши меня своей логикой.

— Я должен выжить.

Принс ждал. Нахмурился. Недоуменно засмеялся.

— Это все, что ты можешь сказать?

— Почему я должен стараться убедить тебя, что перемещение рабочих вопреки всему произойдет без каких-либо трудностей? Что войны не произойдет, так как существует достаточное для всех количество миров и пищи — при правильном ее распределении, Принс. Что рост количества иллириона породит достаточное число новых проектов, в которые будут вовлечены все эти люди.

Черные брови Принса выгнулись дугой.

— Так много иллириона?

Лок кивнул.

— Так много.

Стоящая у громадного окна Руби подняла с пола несколько уродливых осколков стекла. Она разглядывала их и, казалось, не обращала внимания на разговор. Но вот Принс отвел руку, и она положила их ему на ладонь. Оказывается, она чутко ловила каждое слово.

— Я удивляюсь, — сказал Принс, глядя на куски, — если это получится. — Его пальцы сжались. — Ты настаиваешь на возобновлении вражды между нами?

— Ты дурак, Принс. Силы, которые растревожили старые тени, оказали на нас свое влияние еще когда мы были детьми. К чему же притворяться, что они только сейчас встали на нашем пути?

Кулак Принса мелко задрожал. Ладонь раскрылась. Светлые кристаллы были пронизаны голубым лучом.

— Гептодиновый кварц. Ты знаком с ним? Слабое давление, действующее на стекло с примесями, всегда приводит к его появлению… Я сказал «слабое». Это с точки зрения геологии, там есть такой термин.

— Ты снова грозишь. Уходи. Или ты должен будешь убить меня.

— Ты не хочешь, чтобы я ушел. Мы маневрируем, стараясь избежать единоборства, которое определит, чьи миры и когда падут, — Принс сжал кристаллы. — Я могу очень аккуратно пробить одним из них твой череп. — Он повернул руку ладонью вниз, снова на пол посыпались осколки. — Я не дурак, Лок. Я обманщик. Я стараюсь заставить все миры вращаться у меня перед глазами. — Он поклонился и сделал шаг назад. Снова его нога задела зверя.

Зверь рванулся, натягивая цепь. Паруса крыльев рассекли воздух, заставляя дергаться руку хозяина…

— Назад! Назад сейчас же!..

…цепь вырвалась из руки Себастьяна. Зверь взмыл, метнулся взад-вперед под потолком. И упал на Руби.

Она заслонила голову руками. Принс прыгнул к ней, нырнул под крылья. Рука в перчатке взметнулась вверх.

Зверь вздрогнул, отброшенный назад. Принс снова выбросил руку навстречу черному телу. Оно забилось в воздухе и сикалось.

Тай закричала, подбежала к своему питомцу, который, лежа на спине, слабо шевелил крыльями. Себастьян поднялся со стула, сжав кулаки. Он опустился на колени, осматривая своего покалеченного любимца.

Принс повернул руку в черной перчатке ладонью вверх. Пурпур крови запятнал мех манжеты.

— Это было существо, напавшее на тебя на Эскларосе?

Руби поднялась, все еще безмолвная, откинула с плеч тяжелые волосы. Ее платье было белым, отороченным у воротника и рукавов черным. Она поправила его на груди, куда упали капли крови.

Принс посмотрел на слабо мяукающее существо между Тай и Себастьяном, потер руки: живую и окровавленную черную.

Он поглядел на покрытые пятнами пальцы.

— Лок, ты задал мне вопрос: когда я приведу в исполнение свои угрозы? Максимум через шесть секунд. Но между нами стоит солнце. Слухи, о которых ты говорил Руби, дошли до нас. Мы подслушивали у замочной скважины и услышали новости о солнце, готовом стать Новой. Оно, или солнце, подобное ему, были центром твоего интереса в течение некоторого времени, — его голубые глаза оторвались от испачканной ладони. — Иллирион. Я не вижу связи. Неважно. Люди Аарона работают над этим.

Напряжение, подобное боли, поднялось от бедер Лока до поясницы.

— Ты готовишься к чему-то. Давай. Не стесняйся.