Вавилон — 17. Нова. Падение башен

— Принс, должно быть, получил доступ ко всем официальным сообщениям, проходящим через патруль созвездия Дракона. В конце концов, я должен исходить из того, что получил, мой компьютер изучает все, что проходит через Плеяды. Его же компьютер наверняка запрограммирован на регистрацию абсолютно всего, что хотя бы отдаленно связано со мной. Если бы он засек Дэна, он бы нашел Нову. Я бы не хотел, чтобы он нашел ее таким образом. Я бы желал, чтобы он до сих пор не знал, что Дэн умер.

Насколько я знаю, все люди, которым это известно, находятся на этом корабле. И мне это нравится.

— Капитан!

— Что, Мышонок?

— Что-то движется.

— Корабль, обслуживающий станции? — спросил Катин.

— Он слишком далеко зашел. Они вынюхивают наши следы.

Лок молчал, пока неизвестный корабль двигался по координатной матрице.

— Отключайтесь и идите отдыхать. Я вызову вас.

— Но, капитан… — начал было Мышонок.

— Это семипарусный грузовой корабль, как и наш, только некоторые его признаки говорят о созвездии Дракона.

— Что он здесь делает?

— Отдыхать, я сказал.

Катин прочитал название корабля, когда его идентификационный луч развернулся на сетке экрана.

— «Черный какаду»? Идем, Мышонок. Капитан говорит, что все свободны.

Они отключились и присоединились к остальным, стоящим около бассейна.

Дверь наверху спиральной лестницы ушла вверх. Лок шагнул к застекленным ступеням.

Мышонок смотрел на спускающегося фон Рея и на отражение капитана в зеркальной мозаике и думал: «Он движется устало, но это усталость атлета перед наступлением второго дыхания».

Лок был на середине лестницы, когда в золотистой раме на стене зала вспыхнуло изображение.

Они обернулись. У Мышонка вдруг участилось дыхание.

— Итак, — сказала Руби. — Близится развязка. Разве это справедливо? Ты все еще впереди. Мы не знаем, где ты собираешься взять приз. Эти гонки состоят из сплошных стартов и остановок. — Ее взгляд пробежал по экипажу, задержался на Мышонке и снова остановился на Локе. — До этой последней ночи в Таафите я никогда не испытывала такой боли. Наверное, я жила слишком затворнической жизнью. Но каковы бы ни были правила, милый мой капитан, — в ее словах звучало презрение, — мы тоже рождены для игры.

— Руби, я хочу поговорить с тобой… — Лок запнулся, — и с Принсом. Без посредничества техники.

— Я не уверена, что Принс захочет говорить с тобой. Время с того момента, как ты оставил нас на обрыве над Золотом, и до того, как мы добрались до медицинского агрегата, не является моим… нашим самым приятным воспоминанием…

— Скажи Принсу, что я отправлюсь на «Черный Какаду». Я устал от этой страшной сказки, Руби. Есть вещи, о которых вы хотите узнать от меня. Есть вещи, о которых я хочу вам рассказать.

Рука ее нервно тронула волосы, упавшие на плечи. Высокий воротник темного плаща был наглухо застегнут. Минуту спустя она сказала:

— Хорошо. — И пропала.

Лок поглядел на экипаж.

— Вы слышали? Всем по местам. Тай, я наблюдал, как ты управляешься со своими веревочками. Ты, наверное, имеешь больше опыта вождения, чем все прочие. Бери капитанские штекеры. Если случится что-нибудь, независимо от того, вернулся я или нет, — уводи «Рух» отсюда побыстрей!

Мышонок и Катин взглянули друг на друга, потом на Тай.

Лок прошел по ковру, поднялся на пандус. На половине пути он остановился, вгляделся в свое отражение. Потом сплюнул.

Он исчез раньше, чем круги от плевка достигли берегов бассейна.

Обменявшись недоуменными взглядами, все разошлись по своим углам.

(Окраинные Колонии. Полет «Черного Какаду». 3172 г.)

Сидя на койке, Катин подключился, включил наружные сенсо-датчики и увидел, что «Черный Какаду» дрейфует поблизости, совсем близко, готовый принять шлюпку.

— Мышонок?

— Да, Катин.

— Я беспокоюсь.

— За капитана?

— За нас.

«Черный Какаду», вспыхивая в ночи парусами, медленно поворачивался рядом с «Рухом», выходя на параллельную орбиту.

— Мы плывем по течению, Мышонок, ты и я, близнецы, Тай и Себастьян, все мы хорошие люди, только нет у нас цели. И вот охваченный страстью человек подбирает нас и приводит сюда, где край всего. И мы вынуждены признать, что его страсть навязывает некую цель нашей бесцельности или, возможно, еще больший хаос. Что меня беспокоит, так это то, что я благодарен ему. Мне бы буйствовать, отстаивать собственный порядок. Но нет. Я хочу, чтобы он победил в этой гонке за огнем. Я хочу, чтобы он победил, и пока он не победит или не проиграет, я не могу ничего по-настоящему желать для себя.

«Черный Какаду» принял шлюпку. Освобожденный от необходимости идти параллельным курсом, корабль сворачивал в сторону. Катин не отрываясь смотрел на это темное вращение.

— Доброе утро.

— Добрый вечер.

— По Гринвичу сейчас утро, Руби.

— Я следую правилам хорошего тона и приветствую тебя по времени Арка. Иди сюда, — она подобрала свои одежды, пропуская его в черный коридор.

— Руби?

— Да? — ее голос доносился из-за левого плеча.