Вавилон — 17. Нова. Падение башен

— Трое, — ответила Ларта. — Один — хромой старик. Он пробыл в рудниках четырнадцать лет. Пять лет назад при обвале ему раздробило ногу. Ненависть в его мозгу пылает, сверкает в глазах, как полированный рубин. Он скорчился у ступенек сторожки, ждет и крутит в пальцах прутик, стараясь не думать о боли в ноге. Он чувствует себя очень старым.

Рядом с ним сильный человек. Текстура его мозга напоминает железо и ртуть. Он очень заботится о своем теле и сейчас думает о жировой складке на животе, к которому прижаты его колени, и о веснушках на лице. У него на животе шрам после удаления аппендикса, и он думает о нем, походя вспоминая белые стены Медицинского центра. Он всегда старался выглядеть в лагере человеком легким, спокойным и не унывающим ни при каких ситуациях. Но решимость, с которой он готовился к побегу — он вспоминает, как он чуть не застрял в туннеле, который они рыли ложками, башмаками и руками, чтобы добраться до сторожки, — это решимость человека твердого и холодного.

Третий, самый молодой, черноволосый, сжался позади своих товарищей. Думает он о гладкой поверхности пруда, о чем-то ярком, что подбрасывают вверх, об энергоноже и искрах на его лезвии. Так выглядят в его юном мозгу идеи свободы.

Пока Ларта говорила, пошел дождь.

— Они подкрались ближе, — сказал Рок. — Через ступеньки сторожки перед дверью натянут шнур. Сменщик всегда входит в эту дверь за секунду до того, как другой выходит в заднюю дверь. Сменщик зацепится за веревку, упадет и заорет; другой вернется посмотреть, что случилось, и тут беглецы проскочат освещенное место и скроются в джунглях. Так спланировал Ртуть и Железо. Пылающий рубин привязал один конец шнура, а Лезвие — второй. Они ждут под моросящим дождем. Мы тоже сидели и ждали. Ларта ушла к своему отряду.

Такова предыстория. Затем сам побег: крик стражника, быстрые шаги второго стражника, беглецы перебежали освещенную полосу и скрылись в темноте среди мокрых деревьев. Я пошел по следу Рубина, услышал, как он ковыляет по мокрой траве, как он остановился и прошептал: «Харт, Джон, где вы? Ради бога…» Я тронул рукоятку энергоножа, и влажные листья засияли зеленым светом. Старик отшатнулся и вскрикнул, ненависть сверкала в его глазах рубином. Он снова закричал и упал ничком на мягкую траву. Я снова коснулся рукоятки, и его тело вытянулось. А веснушчатый кричал и кричал, вцепившись в ствол дерева. И ртуть испарилась, и железо вытекло с горячей жидкостью страха. В последний раз он крикнул: «Кто вы? Покажитесь! Это нечестно!» Мы взяли его в кольцо.

На рассвете под дождем мы отнесли два трупа в лагерь и оставили в грязи перед бараками. Такова история побега.

Они уже дошли до казарм.

— Зачем… — начал Тил, — зачем ты рассказал мне это?

Торн улыбнулся.

— Мы же унесли только два трупа. Третий, самый молодой, свернул к радиоактивным полям, куда мы не могли следовать за ним. Он должен был умереть. Но не умер. Он спасся. Ты сказал, что знал бежавшего заключенного, а он был единственный за последние шестнадцать лет. И ты знаешь о телепатах. И кроме того, у тебя странные глаза. Ты знаешь это?

Тил сощурился.

— Я не телепат, — снова сказал Торн. — Но любой лесной страж рассказал бы тебе эту историю, если бы ты сказал ему то, что сказал мне. Мы… чувствуем людей чуть глубже…

— Но я все-таки не понимаю…

— Завтра мы идем на базовое обучение. Через шесть недель выступаем. А до тех пор, друг, держись подальше от игр удачи. Они вовсе не так случайны, как ты думаешь. И держи язык за зубами.

Они вошли в барак.

Глава 3

Островной город Торон представлял собой ряд концентрических кругов. В центре — королевский дворец, окруженный высокими особняками богатых купцов и промышленников. Здания смотрели друг на друга широкими окнами. Вдоль верхних этажей шли латунные или мраморные балконы. По улицам бродил праздный люд в яркой одежде.

Внешнее кольцо — набережные, пирсы, пристани, общественные здания и склады. К нему примыкал район, известный под названием Адский Котел, с беспорядочными узкими улочками, где злобные серые коты охотились за портовыми крысами у опрокинутых мусорных баков. Здесь жило рабочее население Торона, а также отбросы общества, многие из которых входили в бродячие банды недов.

Между центральным и внешним кольцами был район неприметных домов с меблированными комнатами, частными жилищами служащих, ремесленников, инженеров, врачей, адвокатов — всех тех, кто достаточно зарабатывал, чтобы избежать Адского Котла, но был не так богат, чтобы жить в центре.

В спальне двухкомнатной квартиры одного из таких домов лежала женщина с закрытыми глазами. Пальцы ее теребили простыню. Она ощущала город вокруг себя с такой силой, что еле сдерживалась, чтобы не кричать.