Вавилон — 17. Нова. Падение башен

— Теперь представим себе, что слово, обозначающее обычный круг О, со значком «обычный» над ним, сопровождается одним из двух символов: один из них означает, что окружность не соприкасается с другой, другой — пересечение окружностей или +. Что означает О + со значком «больше» над ним? Пересекающиеся большие окружности пересекаются. В этом языке слово для «большой окружности» всегда 0+ со знаком «больше» над ним. Эта информация заключена в самом слове. Точно так же, как вуссто-постановка несет в английском ту информацию, которая в соответствующих французских словах — ла rape или ле тиррер — отсутствует. «Большая окружность» — это сочетание несет в себе определенную информацию, но она недостаточна, чтобы выйти из трудного положения, в которое мы попали. Нам нужно перейти к другому языку, извлечь необходимую нам информацию и решить, что делать.

— Какой же это язык?

— Не знаю его настоящего названия. Условно его называют Вавилон-17. Я мало что знаю о нем, но из того, что мне известно, следует, что его слова несут больше информации, чем четыре-пять живых языков вместе взятых, — и при этом в меньшем объеме.

Она коротко перевела это и Молли.

— Кто говорит? — спросила Молли, руководствуясь своим минимальным знанием английского языка.

Ридра прикусила губу. Когда она сама задавала себе этот вопрос, мышцы ее живота напрягались, руки начинали судорожно двигаться, а в горле с болью застревали слова ответа. Так произошло и сейчас, но потом прошло.

— Не знаю. Но хочу узнать. Это и есть главная причина нашей экспедиции.

— Вавилон-17,- повторил Рон.

За его спиной кашлянул один из парней взвода.

— Что, Карлос?

Приземистый, черноволосый, мускулистый Карлос отдувался после подъема.

— Капитан, я хочу показать вам кое-что, — он переступил с ноги на ногу с юношеской неуклюжестью. — Внизу, в трубе. Думаю, вы сами должны посмотреть.

— Помощник велел вам отыскать меня?

— Угу.

— Вы трое сможете кончить с этим делом?

— Конечно, капитан.

Калли смотрел на сближающиеся шарики.

Ридра нырнула вслед за Карлосом. Они спустились по лестнице и, согнувшись, пошли по узкому переходу.

— Здесь, — сказал Карлос. Он остановился у оплетенного проводами пластика стены и открыл шкафчик. Через пластиковую поверхность схемы проходила трещина. — Разбито.

— Как? — удивилась Ридра.

— Вот так, — он взял плитку в руки и сделал сгибающий жест.

— Вы уверены, что она не сломалась сама по себе?

— Она не может, — сказал Карлос. — Когда она на месте, она слишком хорошо закреплена. Ее нельзя сломать даже молотком. А здесь сосредоточие всех коммуникаций.

Ридра кивнула.

— Дефлекторы для маневров в обычном пространстве…

Он открыл другую дверцу и извлек еще одну плитку.

— Вот.

Ридра провела ногтем по разлому второй.

— Кто-то сломал это, — сказала она. — Возьмите их в мастерскую, скажите Лиззи, чтобы она починила и принесла мне. Я сама поставлю их на место. И верну ей ее шарики.

Бросьте жемчужину в густое масло. Яркая желтизна постепенно сменится красным, потом исчезнет. Таков полет в гиперстасисе.

На панели компьютера Ридра раскладывала карточки. Словарь Удвоился с начала путешествия. Она испытывала некоторое удовлетворение. Слова, их значения становились для нее все яснее.

Но на корабле был предатель. Вопрос-вакуум, где не было никакой информации: кто, как, почему? — эта пустота заполняла часть ее мозга, заставляла испытывать страдания. Кто-то сознательно сломал эти пластинки… Это подтвердила и Лиззи. Кто? Имена всех членов экипажа, и рядом с каждым вопросительный знак.

Бросьте драгоценный камень в груду драгоценностей. Таков выход из гиперстасиса в пространство Двора Военного Союза в Армседже.

Она сняла с коммуникационного щита чувствительный шлем.

— Пожалуйста, переводите для меня.

Глазок индикатора мигнул в знак согласия. Каждый из Лишенных Тела воспринимал все детали гравитационных и электромагнитных течений стасиса, каждый по-своему. Этих деталей были мириады, и пилот вел свой корабль по этим течениям, как когда-то парусные корабли дрейфовали по океанам жидкости. Шлем давал возможность капитану увидеть то, что видели Лишенные Тела, конечно, в известных пределах.

Она надела шлем, закрыв свои глаза, нос и уши.

Покачиваясь в петлях голубого, синего и индиго, плыли многочисленные станции и планетоиды, составляющие Двор Военного Союза. Музыкальные звуки сочетались с взрывами шума стасиса в микрофонах. Обонятельные эммиторы давали смесь запахов косметики и горячего масла. К ним примешивался запах горелой корки. Три ее чувства были заполнены, она была оторвана от реальности. Потребовалось не менее минуты, чтобы собрать чувства воедино и подготовиться к их импретации.

— Все в порядке? На что я смотрю?

— Огоньки — это многочисленные планетоиды и кольцевые станции, составляющие Военный Двор, — объяснил ей Глаз. — Голубой свет слева — сеть радаров, которая простирается до стеллара-центра 42. Красные вспышки справа вверху — отражение Беллатрикса от полудюжины солнечных дисков, вращающихся на четыре градуса вне поля зрения.

— А что это за низкий гул? — спросила Ридра.