Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна

– Ну конечно! Вот говорю я с Молльей, она пытается что-то объяснить, а по-английски у нее пока не очень, и вдруг до меня доходит, и это…

Он выпрямился и взглянул вверх, как будто искал слово на небе.

– Чудо? – подсказала она.

– Да… – взглянул на нее Рон. – Чудо.

– Ну а как вы с Калли?

– Да что Калли! Большой добрый медведь. С ним и потолкаться можно, и дурака повалять. Только вот с Молльей у них… Он плоховато ее понимает. А думает, что раз он старше, то учиться должен быстрее меня. Но у него не выходит. И он теперь нас чурается. Я-то ничего: когда он хандрит, я с ним всегда справлюсь. А Моллья новенькая, думает, он на нее злится.

– Знаешь, что надо сделать? – сказала Ридра, подумав.

– А вы знаете?

Она кивнула:

– Раз проблема в них, то тебе, конечно, тяжелее: кажется, что помочь ничем не можешь. Но на самом деле это решить даже легче.

– Почему?

– Потому что они тебя любят.

Рон навострил уши.

– Калли хандрит, а Моллья не знает, как к нему подойти.

Рон кивнул.

– Моллья говорит на другом языке, а Калли его не понимает.

Снова кивнул.

– Ты же хорошо общаешься с обоими. Быть между ними посредником не вариант, так никогда ничего не выйдет. Но ты их можешь научить.

– Научить?

– Что ты делаешь, когда Калли начинает капризничать?

– Дергаю его за уши. Он орет: «Прекрати!» – потом начинает хохотать. А я валю его на пол.

Ридра скептически поморщилась:

– Оригинально. Но раз помогает, то ладно. Так покажи Моллье. Она девушка крепкая. Пускай, если надо, на тебе потренируется.

– Мне не нравится, когда дергают за уши.

– Иногда приходится идти на жертвы, – улыбнулась она, хоть и пыталась сохранить серьезную мину.

Рон потер левую мочку основанием большого пальца:

– Пожалуй.

– А Калли ты должен научить словам, которые понимает Моллья.

– Да я их сам не всегда знаю. Просто догадываюсь быстрее.

– А если бы знал, помогло бы?

– Само собой.

– У меня в каюте лежит учебник суахили. Когда вернемся, возьми.

– Класс! Только… – он опять слегка вжался в темные листья, – Калли не читает особо.

– Вот ты и поможешь.

– Значит, научить?

– Именно.

– А он согласится? – спросил Рон.

– Чтобы сблизиться с Молльей? А ты как считаешь?

– Согласится. – Рон внезапно распрямился металлической пружиной. – Согласится.

– Пойдешь назад? – спросила Ридра. – Через пару минут начнется ужин.

Рон повернулся к перилам и взглянул на красочное небо:

– Красивый у них щит.

– Чтобы не сожгла Беллатрикс.

– Чтобы не думать о том, что они творят.

Ридра вскинула брови. Даже среди семейных неурядиц – разговоры о добре и зле.

– И это тоже, – сказала она и задумалась о войне.

По напрягшимся мышцам его спины она поняла, что он спустится попозже, сейчас хочет еще подумать. Она направилась вниз по винтовой лестнице.

– Видел, как вы вышли, и решил дождаться.

Дежавю, что ли? Да нет, не могла она его раньше видеть. Иссиня-черные волосы, резкие, грубые черты, непривычные для молодого человека (еще нет и тридцати). Чтобы пропустить ее, он отступил назад – движение ловкое, скупое, невероятно точно просчитанное. Она взглянула на его руки, лицо: не подскажут ли что мимика и жесты? Но он наблюдал за ней, оставаясь непроницаемым. Наконец обернулся и кивнул на толпу внизу. Показал на барона, одиноко стоявшего в центре:

– А Кассий тощ, в глазах холодный блеск[7].

– Интересно, он сильно проголодался? – сказала Ридра и снова почувствовала что-то странное.

Баронесса пробивалась к мужу через толпу – верно, хотела посоветоваться, начинать ли сейчас или подождать еще пять минут или насчет еще чего-то жизненно важного.

– И как подобные люди сосуществуют друг с другом? – холодно произнес незнакомец со снисходительным изумлением.

– Наверное, сравнительно легко, – сказала Ридра. – Беспокоиться приходится только друг о друге.

Вежливо-вопросительный взгляд. Поняв, что пояснений не последует, незнакомец вновь повернулся к толпе:

– У них такие занятные лица, когда они смотрят наверх и гадают, вы ли это, мисс Вон.

– Плотоядные, – буркнула она.

– Бандикуты. Вот они кого напоминают. Стаю бандикутов.

– Может, у них от искусственного неба такой нездоровый вид? – В голосе ее послышались неприязненные нотки, впрочем тщательно отмеренные.

Он рассмеялся:

– Бандикуты с талассемией!

– Что-то вроде. Вы сами не с заводов?

Для человека, живущего под искусственным небом, его цвет лица был слишком цветущий.

– Да нет, я местный.

Она удивилась и хотела было задать новый вопрос, но из динамиков донеслось: «Ужин подан!»

Они спустились вместе, но не успела Ридра смешаться с толпой, как ее спутник исчез. К столовой она пошла одна.

Под арочным сводом ее уже дожидались хозяева. Баронесса взяла ее под руку, и тут заиграл рассаженный на помосте камерный оркестр.

– Сюда, пойдемте.

Маневрируя вдоль извивающегося С-образного стола, Ридра старалась держаться поближе к пышнотелой матроне.

– Мы сидим там.

Вдруг – слова на баскском: «Капитан, запустилась твоя машинка на корабле, стенограф». Она резко остановилась, будто в голове у нее прогремел маленький взрыв: Вавилон-17!

– Что с вами? – обернулся барон.

От непонимания, что происходит, лицо его покрылось напряженными морщинами.