Вавилон-Берлин

Несмотря на то что время обеда еще не наступило, Геннат пригласил подчиненных на чашку кофе с тортом в кафе «Джости» на расположенной поблизости площади Потсдамерплац. Из-за проведенной акции всем было все еще немного неловко, и Будда попытался восстановить коллегиальный мир. Он заказал большой торт, и уже после первого куска Рат понял, что сегодня он обойдется без обеда. У Червински и Хеннинга, похоже, были аналогичные ощущения. Они все дружно отказались от следующей порции, которую Эрнст уже собрался положить им на тарелки. Будда с непониманием пожал плечами и положил кусок шварцвальдского вишневого торта себе.

– Н-да, господа, – сказал в завершение начальник инспекции, поглотив четвертый кусок торта, – мы это заслужили! Опять масса работы, и все из-за какого-то приколиста! – Это прозвучало так, будто Рат тоже принимал участие в обыске, а не являлся тем, кого они проверяли.

– Я не думаю, что это был приколист, по моему мнению, это был убийца, – сказал Гереон.

Геннат кивнул.

– Здесь что-то не так, вы правы. Но ему, по крайней мере, не удалось посмеяться над тупыми фараонами. Мы действовали настолько конфиденциально, что никто ничего не заметил.

Вероятно, Будда договорился также с Хеннингом и Червински о том, что они будут молчать, подумал Рат. Никто не отважился бы выложить что-то прессе, если круг посвященных столь невелик.

Было около двенадцати, когда они вернулись в «замок».

– Ну, господа, теперь за работу, – сказал Геннат, прощаясь с коллегами перед дверью своего кабинета. – Увидимся завтра на похоронах.

Гереон едва не забыл об этом: завтра утром, в одиннадцать, Штефан Йенике будет похоронен на кладбище Георгенфридхоф на Грайфсвальдерштрассе.

***

В конце дня он ощутил себя вольным, как шут при дворе. Геннат больше не решился обременять его новым заданием, так что у него опять появилось время для размышлений. Почему Вюндиш интересовался Вольтером? До чего докопался Йенике?

В течение какого-то времени Рат раздумывал, не следует ли ему просто позвонить шефу политической полиции и спросить его. Но он знал, что это не очень хорошая идея. Стремление отдела IА делать из всего тайну было известно всем. И если потом кто-то во время секретной операции лишался жизни, не стоило ожидать, что политическая полиция выдаст какую-либо информацию. Они хотели все держать в тайне. И, возможно, Вольтер именно на это и рассчитывал.

Но Дядя не предполагал, что Рат теперь тем более не отступит. Именно потому, что Бруно хотел навесить дело на него.

Ему нужна была более подробная информация об использовании Йенике в отделе IА, и Гереон надеялся найти ее в блокноте. Возможно, там были еще какие-то ссылки, которые он до этого не увидел. Ему надо было все еще раз тщательно проработать. Плохо, что он не может сделать этого сейчас. Упущенное время.

С другой стороны, хорошо, что Плих и Плюх не нашли у него блокнот. Ему нужно было набраться терпения.

В начале четвертого позвонил Рёдер. Рат ждал его звонка.

– В вашей коробке с фотографиями, говорите вы? А я уже давно ищу его. Наверное, он туда случайно упал.

– Господин комиссар, вы не рассчитывайте, что я принесу вам ваш пистолет! Вы должны сами об этом позаботиться! Я поклялся себе, что ноги моей больше не будет в Полицейском управлении!

– Конечно, господин Рёдер. Я рад, что он вообще нашелся. Я немедленно его у вас заберу, если вам это удобно.

– Нет-нет, сейчас у меня нет времени. Но я предлагаю вам прийти в пять часов в кафе «Император», у меня там назначена встреча с моим издателем.

– На Фридрихштрассе?

– Вот именно. Тогда у вас не будет необходимости ехать ко мне. И позвольте дать вам еще один совет, юный коллега…

– Слушаю вас.

– Следите за порядком в вашем кабинете! Порядок – это главное в нашей профессии. А конкретно, вы должны более аккуратно обращаться с огнестрельным оружием! А сейчас извините, у меня много дел!

***

Когда Рат в начале шестого вошел в «Император», Рёдер уже сидел за столиком с полным мужчиной в очках, очевидно, с доктором Хильдебрандтом. Бывший полицейский завернул «Лигнозе» в газету, чтобы передача пистолета не привлекла чьего-либо внимания в кафе. Скорее всего, отпечатки пальцев Эрвина были единственными, которые служба обеспечения сохранности следов смогла бы обнаружить сейчас на пистолете, подумал Рат, поблагодарив Рёдера и сунув сверток в карман пальто. С Фридрихштрассе он поехал прямо в «Эксельсиор». Портье, похоже, уже соскучился по нему.

– А, господин комиссар! – Он положил на стойку перед ним регистрационный бланк и облегченно вздохнул, когда новый постоялец, наконец, заполнил его.

– Еще кое-что… – Портье помахал конвертом. – Только что пришла почта для вас.

Рат взял письмо и направился к лифту. Закрыв за собой дверь номера 412, он вскрыл конверт, и из него выпал маленький серебристый ключ.