Вавилон и Башня

А еще вспомнил Жаба. И представил, как Жаб, размахивая огромным карандашом или гусиным пером, входит в эту жуткую комнату под землей, задевая потолок и стены своей широкополой шляпой, и кричит что-то вроде:

– А ну, открыть все образы для просмотра!

И… и… оказывается, что все это один большой, очень хорошо сконструированный и поэтому страшный образ! Все это!

– Мукнаил! – Ульма потряс его за плечо. – Пойдем. Нам нужен торговый центр и дистиллят. Пойдем, чего ты тут сидишь…

– Не, не… я ни-ку-да не…

– Пойдем. Облака больше нет, понимаешь? Больше нет био. Ложементы больше не работают… не…

– Ин…стру… – Мукнаил не смог выговорить.

Ульма вылил ему одну каплю из своего пузырька, сразу стало легче физически, но от этого еще грустнее внутри.

– Инструк-тор Жаб, – выговорил Мукнаил.

– Зачем тебе инструктор? Он, скорее всего, того. Понимаешь, он слишком долго жил в облаке, как и все. Когда облако сломалось… ну или не сломалось, отключили, я не знаю. В общем, все, кто был в поле и облаке, все… как тебе сказать, они того… понимаешь.

– Инструктор Жаб в шляпе и с карандашом, – упрямо повторил Мукнаил.

– Да, да. В шляпе и с карандашом. Но сейчас нам надо идти. Ты чудом спасся. И то лишь потому, что пару дней без облака. Я, видишь, уже почти месяц и теперь как нормальный человек. Но тебе повезло! Друг, повезло! – Ульма одарил Мукнаила своей обычной лучезарной улыбкой, но это не помогло, он со всей силы вцепился в края ложемента, сейчас совершенно бесполезного.

Ульма что-то понял и отошел, какое-то время разговаривал с Джин. Потом куда-то ушел совсем. Все остальные тоже, кажется, куда-то пошли. Осталась только Джин.

Она села рядом с Мукнаилом на корточки. Точнее, рядом с ложементом, в котором он сейчас лежал, как в ванной на старый манер.

– Слушай, Мукнаил. Нам надо идти, – Джин закурила, было видно, что ей тяжело. – Хорошо. Ты посидишь здесь?

Мукнаил ничего не ответил, только плотнее сжал края ложемента. Настолько плотно, что мягкий материал продавился под его пальцами.

– Хорошо. Посиди здесь. Мы пойдем искать торговый центр. Я тебе рекомендую вот что, – и Джин протянула Мукнаилу маленький пузырек. – Возьми и пей по капле в день, не больше.

Джин собралась встать. Но вместо этого закурила еще одну сигарету.

– И еще важно кое-что! Ты прожил вне облака всего несколько дней, тебе будет очень тяжело поначалу. Ты понимаешь?

Мукнаил кивнул, однако ничего не понял.

– Слушай, разговаривай хоть с кем-нибудь, ладно?

– Ладно, – прошептал Мукнаил.

– Ну хоть… ну хоть с этим пузырьком. – Мукнаил держал пузырек, который дала ему Джин ровно в том же положении, в котором она его вручила. – Назови его как-нибудь. Дай ему имя, хорошо? Обещаешь? Дашь?

– Ага.

– И вообще… – вдруг сообразила Джин. – Давай имена всему, что ты видишь, и со всеми разговаривай. Так тебе легче будет. Почти как в облаке, ладно?

– Почти как в облаке, – повторил совсем понурый Мукнаил.

Джин потрепала Мукнаила на прощание иссохшей морщинистой рукой, поправила ему скобы на коленях.

– Одну скобу через какое-то время сними. Ты должен сам учиться ходить, хорошо?

– Да-а… ходить…

– И еще… – Джин уже почти скрылась за поворотом одного из туннелей, ведущего из комнаты. – Если мы не вернемся, ищи нас в месте-ие-ие… – последнее Мукнаил услышал с большим эхо.

Он сжал покрепче пузырек, который дала Джин и сфокусировал на нем взгляд.

«Ищи нас в Моисее», – дал он первое имя чему-то, как советовала Джин.

Глава 6. Закуар

<Без географического наименования, 2100-е>

Я бросил им что-то, и это что-то полетело, вращаясь в воздухе, мелькая и кружась.

– Закуаровская нашивка! – понимающе проговорила Джин. – И правильно. Пусть у них будет хоть что-то.

– Надо спуститься к ним, Джин.

– Это еще зачем? – Джин повела острым носиком, на глаз измеряя высоту.

– Ну, как… я им должен про дистиллят рассказать. И вообще про все остальное.

– Эх-х… – даже как-то не наигранно вздохнула Джин. – Ладно, давай. Хотя, может, лучше… не рассказывать им?

– Лучше для кого… ведь мистер Кхм-Моисей, он…

– Мистер Кхм-Моисей, мистер Кхм-Моисей… – передразнила Джин, но сама потянула меня к веревкам.

Бородатые чудики сидели внизу, под этой их дурацкой башней, и мычали.

– Ну и перепачкались же вы Адамом, ребята! Ладно… – я нашел своего старого знакомого, бородатого-вредника, и подошел к нему. – Ну что, парень? Пойдем к Стрекозе. Хватит уже тут мычать.

Бородатый-вредник, как ни странно, понял меня, и мы пошли. Милица, эта сука, пока не сильно дула. Я смог рассмотреть, что тут делается у бородатых. «Оооо… парни! Да вы совсем рехнулись…»

– Джин, смотри! Они висят на этих трубках. Хе-хе, вот олухи.

– Ты лучше вот на что, вот на что посмотри!

Джин, как всегда, было не до веселья, она думала о торговых центрах, а вдалеке виднелась наклонная стена, как будто здание вытащили и перевернули вверх сном.

– Вверх дном, тупица. Но ты лучше посмотри на то, что на стене.

– Ну! Елочные игрушки. А эти олухи их своими палками сбивают. И что? Я тоже, думаешь, этим буду заниматься? Нет, дорогуша…

– Да при чем тут елочные игрушки? Это же плоды!