Вавилон легендарный и Вавилон исторический

Кир не торопился наносить решительный удар. Он стремился овладеть Вавилоном без серьезных боев. С конца 40–х годов персы начали захват внешних владений Вавилона, постепенно отрезая его от остального мира. Одновременно многочисленные агенты успешно вели пропаганду в пользу Кира в самой Вавилонии. Вавилонская олигархия нуждалась в сильной власти, способной обеспечить ее классовое господство. Вместе с тем, не желая поступаться своими привилегиями, она яростно сопротивлялась попыткам Набонида и Валтасара установить царскую диктатуру. Поэтому олигархи все больше склоняются к мысли, что необходимую им сильную власть с сохранением всех их привилегий способен обеспечить только Кир.

Они рассуждали так. Кир располагает войском, равного которому нет в мире. Он и его персы — варвары, не искушенные прелестями цивилизации. А что, если предоставить Киру вавилонскую корону на соответствующих, разумеется, условиях? Ведь за великую честь стать законным царем священного Вавилона этот дикарь будет свято блюсти права и привилегии вавилонского гражданства и наводить тот «порядок», который нужен олигархии. Не удастся ли наконец таким путем разрешить дилемму, не дававшую покоя верхам вавилонского общества? Так в головах некоторых представителей вавилонской олигархии зрела мысль об измене родине. Одних толкала на это ненависть к Набониду и Валтасару, других — надежда избежать тяжелой и кровопролитной войны, третьих прельщали посулы персидских лазутчиков.

А что думали на этот счет рядовые вавилоняне? Да ничего не думали. Поглощенные будничными делами, нескончаемыми заботами о завтрашнем дне, задавленные нищетой и беспросветным трудом, они мало интересовались судьбами империи, от которой не видели ничего, кроме гнета и нужды. За такую родину жертвовать жизнью никому не хотелось.

Не все ли равно было земледельцу, садоводу, пахарю или опутанному долгами мелкому хозяйчику кому платить ренту и проценты — своему вавилонскому или чужому персидскому господину. Среди широких слоев вавилонского народа преобладали равнодушие к судьбам родины и политический индифферентизм. А у многих даже брезжила надежда, внушаемая персидскими эмиссарами, что Кир — добрый царь и при нем жить станет легче.

С особой силой упования на Кира и персов пробудились среди вавилонских рабов — пленников. Они стремились к свободе и возвращению на родину, связывая свои мечты с Киром, который, по их мнению, покончит с распутным Вавилоном.

Набонид и Валтасар в борьбе с персами могли рассчитывать на единственную силу — халдейское воинство: ему победа Кира грозила потерей всех привилегий, которыми оно пользовалось при царях — халдеях. Однако это воинство представляло слабую опору. Его экономическая база — мелкое и среднее землевладение — была подорвана. Численность халдеев, способных нести военную службу, резко сократилась.

Короче говоря, Вавилонию, богатейшую страну мира с многочисленным населением, фактически некому было защищать. Ее способность к сопротивлению оказалась подорванной изнутри. Вавилон созрел для падения, и никакие укрепления не могли спасти его от персов.

Завладев всеми вавилонскими провинциями, персы стояли у рубежей страны. На их сторону перешли некоторые вавилонские наместники, ненавидевшие Набонида и Валтасара. В их числе находился Угбару (Гобрий), наместник страны Гутиум, лежавшей на границе с Мидией. Его измена позволила Киру вплотную подойти к Мидийской стене, преграждавшей персам путь в глубь Вавилонии. Не рискуя штурмовать эту мощную линию укреплений, Кир готовился обойти ее с флангов. Здесь ему мешала река Гинд (Дияла), которая в случае неудачного исхода сражения, находясь в тылу у персов, помешала бы их отступлению. Весь 540–й год Кир занимался укрощением этой реки, о чем рассказывает Геродот: