Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

До этого момента историю Междуречья можно было рассказывать без особых ссылок на соседние государства. Действительно, долгими веками жившие в долине Тигра и Евфрата люди могли претендовать на исключительное право обладать званием «цивилизованных». Однако после 2000 г. до н. э. на международной арене и другие народы делали себе имя. Четыре государства – тетрархия – стремились к власти и влиянию. Египет – не слишком молодое, но долговечное государство, чем любое другое в Месопотамии, и почти такое же развитое, хотя значительно более консервативное и в религии, и в политике, – расширял свою власть на восточное побережье Средиземного моря. Там египетские армии столкнулись с сопротивлением хеттов в Анатолии, относительно недавно там поселившихся, но умевших выплавлять и обрабатывать железо, ставших к 1500 г. до н. э. достаточно могущественными, чтобы привести к краху Древневавилонское царство. В свою очередь, хетты соперничали с государством Миттани, также известным как Канигалбат, которое наглухо закрыло северную часть Междуречья – от прибрежных районов на западе до гор на востоке, от района Алеппо до Киркука, сделав своим вассалом Ашшур. Совершив нападение на него, которое надолго запомнилось, царь Канигалбата разграбил город и вывез оттуда изумительные золотые и серебряные двери, чтобы поставить их в своем дворце. Тем временем в Центральной и Южной Месопотамии Вавилон, в котором правила Касситская династия, сохранял свое признанное место сильного игрока в союзе народов.

Небольшое торговое государство Ашшур не было ровней таким агрессивным милитаристским державам с их новым железным оружием, боевыми конями и колесницами. Унижение от зрелища, продемонстрировавшего, как их правителя принуждают подчиниться Миттани, стало сильным ударом. Последовавший за этим длительный экономический спад, обрушившийся на их страну, преподал ассирийцам урок, который они надолго запомнили: их целью было сохранение торговых путей и городов – перевалочных пунктов, как бы далеко они ни находились, под своим надежным контролем. Иначе они навечно обрекали себя на отсталость и нищету.

В результате ассирийцы стали рассматривать мир как опасное место, полное безжалостных врагов, которые желали им лишь зла. Из недавней истории мы прекрасно знаем, насколько разрушающим может быть такое отношение и как оно может привести народы к совершенно чрезмерно жестоким действиям. Сильные страдания не делают людей мягче и добрее. Жизненные угрозы, воспринимавшиеся как вызов самому выживанию нации, могут заставить ее действовать способами, которые история позднее всецело осудит. В случае с Ассирией нам, по счастью, удалось проследить эволюцию ее политического и стратегического безумия, которая выразилась в творениях народной культуры, оставленных нам Древним миром.

Почти все предметы искусства и произведения литературы, найденные при раскопках в Месопотамии, включают творения представителей элиты, изображающие то, каким правящий класс хотел, чтобы его видели собственные подданные, соперники за пределами страны и враги. При этом главной целью стали пропаганда и обращение к общественности. Такие произведения мало рассказывают нам о том, какими их создатели видели себя на самом деле и что они думали о своей жизни. Однако одна категория предметов имела гораздо больше личного содержания – цилиндрические печати. Эти крошечные, глубоко личные скульптурки предназначались для того, чтобы соотносить своих владельцев с конкретными изображениями. Разумеется, они являются элитными предметами: только люди, имевшие собственность, требовавшую отождествления, или возможность издавать приказы, нуждались в печатях. Тем не менее эти предметы, полные такого личного содержания, говорят намного больше об истинных верованиях и чувствах своих хозяев, чем любое публичное произведение искусства – дворец или храм.

Рисунки на печатях, которыми пользовалась бизнес-община в Кадеше – наш главный источник знаний о Древней Ассирии, показывают преемственность с их вавилонскими, аккадскими и даже шумерскими предшественниками. На них были изображения мифологических сцен, богов, богинь и зачастую владельцев печатей, представленных вместе со своими небесными покровителями, у которых они просят благословения. Обычно изображение статичное, величавое и спокойное, сопровождали длинные надписи на шумерском языке – гимны и молитвы. Такая печать не только устанавливала личность своего владельца, но и являлась амулетом или талисманом, ограждавшим от зла благодаря священному изображению и тексту – их она, подобно тибетскому молитвенному колесу, вмещала в себе и бесконечно воспроизводила.