Вавилон. Месопотамия и рождение цивилизации. MV–DCC до н. э.

На этих изображениях регион испещрен точками давно покинутых деревень, маленьких и больших городов – Эриду и Эшнунна, Гирсу и Киш, Лагаш и Ларса, Ниппур, Сиппар и Шуруппак, Умма, Ур и Урук и других – общей численностью 35 населенных пунктов. Они ровно распределены по региону, а бесчисленные поселения меньших размеров заполняют пространство между ними. Каждый город включал обнесенную стеной собственную территорию и зависимые от него деревушки в окружении ревностно охранявшихся и интенсивно обрабатывавшихся земель и целинных степей, куда из городского центра уходили проселочные дороги. На протяжении тысяч лет земледельцы и скотоводы с первыми лучами солнца тянулись из своих городских домов к собственным земельным наделам, а затем возвращались, когда день близился к закату, оставляя на поверхности почвы, по которой они прошли, твердые и утоптанные до полуметра глубиной борозды. Эти следы до сих пор – 5 тысяч лет спустя – видны на спутниковых снимках.

Следы на самом деле настолько четкие, что можно легко представить, как вы сами каждый день на заре выходите на поля в 3-м тысячелетии до н. э., почти за тысячу лет до даты, которую обычно приписывают патриарху Аврааму. Вы идете вместе с крестьянами, одетыми в льняные или шерстяные саронги, несущими на плечах свои мотыги, грабли, колотушки для разбивания земляных комьев и лопаты для копания канав; некоторые ведут за собой нагруженных корзинами осликов или сидят, свесив ноги с борта запряженных скрипучих телег на четырех крепких деревянных колесах; каждое из них ловко сделано из трех слоев древесины – один тонкий слой дерева с мягкой внешней стороной износился бы слишком быстро.

Ваши спутники вели бы беседу на самых широко используемых в этой части мира языках: один мы называем шумерским, другой – семитским, который в более поздние времена станет известен как аккадский (а в рассматриваемое нами время город Аккад еще даже не начинали строить). В самой южной части Месопотамской равнины, которая примыкает к Персидскому заливу (современное название), вы, вероятно, услышите шумерский язык; дальше на север, где реки Тигр и Евфрат несут свои воды ближе всего друг к другу, – семитский; а между этими двумя регионами они оба используются. Раньше исследователи утверждали, что и люди, говорившие на шумерском и семитском языках, постоянно боролись за власть, в конечном итоге последние, применив военную силу, победили. Эту идею сейчас воспринимают скептически. Мы можем быть почти уверены в том, что с древних времен здесь говорили на обоих языках, и антагонизма при этом было не больше, чем между людьми, говорящими на французском, немецком, итальянском и ретороманском языках в современных кантонах Швейцарии.

Как мы можем узнать о столь эфемерном явлении, как повседневная речь исчезнувшего народа? Не по его письменным документам – на этом этапе они ограничивались шумерским языком, для которого была изобретена письменность, а по именам людей они с гордостью писали их на своих печатях и в текстах. В те далекие времена имена представляли собой главным образом благочестивые фразы. Нам известны такие имена, как «Энлиль – моя сила», «Мой бог оказался истинным», «Я хватаю ступню Энки» и даже «Посреди твоей пищи – раб» («Sag-gar-zu-erim» – на шумерском), что похоже на строку из молитвы. Как написал ученый Джордж Бартон: «Либо у родителя, который дал ребенку это имя, было чувство юмора, либо он был буквалистом, так же напрочь лишенным чувства юмора, как некоторые пуритане, которые давали своим детям имена, представлявшие собой длинные предложения».

Теперь вы проходите через высокие ворота, которые прорезают возвышающуюся кирпичную стену вашего родного города. Сразу же за ними вы видите огороды и сады, в которых растут яблони и виноградные лозы, чтобы собирать урожай плодов; лен и кунжут, чтобы получать волокно и масло; разнообразные овощи и бобовые – фасоль, нут, огурцы, чеснок, лук-порей, чечевица, латук, горчица, лук, репа и кресс водяной – плюс разные травы и специи, вроде кориандра, зиры, мяты и ягод можжевельника. Вокруг овощных делянок кормятся утки и гуси, которых разводят ради яиц и мяса, – позднее в этом тысячелетии к ним присоединились куры, их привезли сюда из Юго-Восточной Азии. Там и сям стоят рощицы из финиковых пальм (финики важны для рациона местных жителей), хотя можно увидеть и тополь, иву, тамариск и кизил, которые выращивают на древесину – она всегда в дефиците.