Вавилон. Сокрытая история

Миновав юго-западный пригород, они подошли к ряду из тринадцати домов, выстроенных в линию, все явно западного дизайна: с большими верандами, неоклассическим декором и европейскими флагами. Здания так резко выделялись на фоне остального Кантона, что казалось, будто какой-то гигант выкопал аккуратную полоску Франции или Англии и бросил ее сюда. Это и есть фактории, объяснил мистер Бейлис, названные так не потому, что были центрами производства, а потому, что в них жили факторы – торговые агенты. Здесь селились также купцы, миссионеры, правительственные чиновники и солдаты.

– Красота, правда? – сказал мистер Бейлис. – Как горстка алмазов на вершине навозной кучи.

Им предстояло жить в Новой английской фактории. Мистер Бейлис быстро провел их через склад на первом этаже, мимо гостиной и столовой к комнатам для гостей на верхних этажах. Он отметил, что здесь также есть хорошо укомплектованная библиотека, несколько террас на крыше и даже сад с видом на реку.

– Китайцы очень строго следят за тем, чтобы иностранцы не выходили за пределы своего анклава, так что не ходите исследовать город в одиночку, – предупредил мистер Бейлис. – Оставайтесь в факториях. На Императорской фактории, это дом номер три, есть уголок, где «Марквик и Лейн» продают всевозможные европейские товары, которые могут вам понадобиться, хотя книг у них немного, не считая морских карт. И никаких плавучих борделей, вы меня поняли? Наши торговые партнеры могут договориться, чтобы по вечерам к вам приходили женщины поприличней, если нужна компания.

У Рами заалели уши.

– Не стоит беспокоиться, сэр.

Мистер Бейлис хмыкнул.

– Как вам угодно. Ваши комнаты вот тут, дальше по коридору.

Комната Робина и Рами была довольно мрачной. Стены, по всей видимости изначально выкрашенные в темно-зеленый цвет, теперь почти почернели. Комната девушек была такой же мрачной, но значительно меньше размером: между узкой кроватью и стеной едва хватало места для прохода. В ней даже не было окон. Робин задумался, как они проживут здесь две недели.

– Фактически это кладовка, но мы не могли поместить вас слишком близко к джентльменам, – попытался оправдаться мистер Бейлис. – Вы же понимаете.

– Конечно, – отозвалась Летти, заталкивая в комнату свой сундук. – Благодарю за предоставленное жилье.

Разложив вещи, они собрались в столовой, где стоял очень большой стол, за которым могли разместиться не менее двадцати пяти человек. В центре над ним висел огромный веер из натянутой на деревянную раму парусины, слуга-кули постоянно дергал его вверх-вниз на протяжении всего ужина. Робина это отвлекало – его охватывало странное чувство вины каждый раз, когда он встречался взглядом со слугой, – но для других обитателей фактории, похоже, кули оставался невидимым.

Ужин в тот вечер был просто невыносим. За столом собрались работники «Джардин и Мэтисон» и несколько представителей других торговых компаний – «Магниак и Ко», «Дж. Скотт и Ко» и других, чьи названия быстро вылетели у Робина из головы. Все они были белыми мужчинами и выглядели в точности как мистер Бейлис – не лишенные поверхностного обаяния разговорчивые люди, которые, несмотря на чистейшие костюмы, казалось, впрыскивают в воздух неосязаемую грязь. Помимо деловых людей, присутствовал также преподобный Карл Гюцлафф – родившийся в Германии миссионер, который, очевидно, чаще выступал переводчиком для торговых компаний, чем обращал китайцев в свою веру. Преподобный Гюцлафф был также членом «Общества распространения полезных знаний в Китае»[84] и в данный момент как раз писал серию статей для журнала на китайском языке, чтобы объяснить китайцам западную концепцию свободной торговли.

– Мы очень рады, что вы будете работать с нами, – сказал Робину мистер Бейлис, когда подали первое блюдо – безвкусный суп с имбирем. – Так трудно найти хороших китайских переводчиков, способных составить полноценное предложение на английском. Западные переводчики намного лучше. Вы будете переводить во время моей аудиенции с наместником в четверг.

– Я? – удивился Робин. – Почему я? – Это был вполне уместный вопрос, ведь прежде он никогда не переводил разговорную речь и было странно выбрать именно его для аудиенции с главным чиновником в Кантоне. – Почему не преподобный Гюцлафф? Или профессор Ловелл?

– Потому что мы белые, – язвительно произнес профессор Ловелл. – А значит, варвары.

– А с варварами они, разумеется, не разговаривают, – пояснил мистер Бейлис.

– Но Карл похож на китайца, – сказал профессор Ловелл. – Они по-прежнему убеждены, что вы наполовину азиат?

– Только когда я представляюсь как Ай Хань Чжэ[85], – ответил преподобный Гюцлафф. – Хотя, мне кажется, наместнику Линю не слишком нравится это имя.

Все представители компании захихикали, хотя Робин не увидел здесь ничего смешного. Весь этот диалог пронизывало самодовольство, как будто они знают какую-то старую хохму, неизвестную вновь прибывшим. Это напомнило Робину сборища у профессора Ловелла в Хампстеде: он никогда не мог понять, в чем заключается шутка или чем так довольны гости.