Вавилонская башня и другие древние легенды

Ахав знал, как уважают в его стране память отцов, и понял, что ему не уговорить Навуфея. Грустный вернулся он во дворец, лег на кровать, повернулся лицом к стене и три дня и три ночи не ел, не пил и ни с кем не разговаривал. На четвертый день царица не выдержала и спросила:

— Что с тобою, Ахав? Что за горе тебя одолело?

— Не спрашивай, Иезавель, — ответил ей Ахав. — Горю моему всё равно помочь нельзя. Приглянулся мне виноградник соседа крестьянина, хотел я его купить, а крестьянин заупрямился: ни за деньги продать не соглашается, ни обменять на другую землю. А мне бы его участок пригодился! Виноград я бы велел выкорчевать, а на том месте разбил бы славный огород.

Рассердилась Иезавель, услышав рассказ царя.

— Вот как! — сказала она. — Оказывается, государством нашим правит не царь Ахав, а какой-то крестьянин! Как же его зовут?

— Навуфей, — сказал Ахав.

— Ну вот и хорошо. Теперь я хоть знаю, кому мне кланяться.

И, прошуршав пышными одеждами, Иезавель вышла из царской опочивальни.

А наутро она от имени царя разослала старейшинам города письма, запечатав их царской печатью. Старейшины распечатали письма и прочитали:

«Я, царь Ахав, приказываю вызвать на суд крестьянина Навуфея. И чтобы на суде были два свидетеля, которые сказали бы, что слышали, как крестьянин Навуфей бранил меня, своего государя, самыми грубыми словами. И чтобы суд приговорил Навуфея вместе с сыновьями к смертной казни. И чтобы нобили их всех камнями насмерть. Так приказываю вам я, ваш царь Ахав».

Старейшины удивились такому приказу, но делать нечего, пришлось исполнять волю царя. И честного Навуфея судили.

Нашли двух бесчестных лжесвидетелей — одного запугали, другому посулили награду — и всё сделали по письму за царскою печатью.

А Иезавель, как только узнала о казни Навуфея и его наследников, поспешила к Ахаву и сказала:

— Радуйся, царь! Нет больше хозяина у виноградника, что так тебе полюбился. Иди владей им!

Обрадовался Ахав и, не думая о бедном Навуфее, тотчас пошёл к винограднику.

Но кто это идет ему навстречу? Старец в пастушеской одежде, с большим посохом в руке. Сразу узнал его царь. Это Илия — мудрец и защитник обиженных. Не первый раз встречался с ним Ахав. И при всякой встрече Илия укоряет его за то, что он слушает дурные советы злой и коварной Иезавели.

Гневно смотрит Илия на царя. В глазах его сверкают молнии. И голос гремит как гром.

— Ты убил хорошего, честного человека, — гневно сказал Илия. — И теперь пришёл сюда завладеть его добром. Этому тебя научила твоя злая жена. Так знай же: там, где пролилась кровь ни в чём не повинного Навуфея, прольётся и твоя собственная кровь. И жене твоей, царице Иезавели, также не уйти от наказания.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Ахав заплакал и, закрыв лицо руками, вернулся к себе во дворец. А народ кругом зашумел: «Илия обличил царя! Илия вступился за невинного! Горе жестокой Иезавели!»

И скоро Ахав был наказан за своё злодеяние. Гибель настигла его в бою. Отправляясь на войну, он оделся в одежду простого солдата, чтобы враги не узнали его. Но это его не спасло. Прожужжала стрела, прошла между щитками его панциря и вонзилась ему прямо в сердце.

— Я ранен! — закричал Ахав. — Везите меня домой!

Возничий повернул колесницу, но не успел довезти царя до дворца. Царь Ахав умер с последним лучом солнца, проезжая мимо виноградника Навуфея.

Недолго после него прожила и Иезавель. Слуги жестокой царицы были не в силах больше терпеть её несправедливость. И однажды, когда она нарумянила лицо, нарядилась в царские одежды и встала у окна, они подкрались к ней сзади и выбросили её в окно.

А чудесный виноградник стоит и по сей день. И, собирая сочные гроздья, люди вспоминают честного крестьянина Навуфея, жадного царя Ахава, жестокую Иезавель и мудрого и справедливого старца Илию.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Даниил ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1. Жадный царь

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

ил-был в далеком Вавилоне богатый и могучий царь Навуходоносор. Чего-чего только не было у него! Золота, серебра, драгоценных камней полные сундуки. На берегу синего Евфрата стоял высокий, просторный дворец. Лёгкие мосты были перекинуты через реку, и от неё во все стороны расходились каналы, прямые как стрелы. Кругом росли диковинные цветы и деревья, а в ветвях райские птицы пели на разные голоса: «Вавилон, Вавилон, золотой Вавилон!»