Вавилонские сестры и другие постчеловеки

Тейлор в молчании снова занялся кальмаром, а Нарсико куда-то исчез. Тейлор размышлял о завтрашнем отплытии. «Не стоит задерживаться в Испании». Так было написано в одной книге – Обри как-то пыталась заставить Тейлора прочесть ее. Автора звали Гаусс, нет, Гаддис. Он так и не прочел ту книжку – слишком запутанно, недостаточно четко. Уравнения вымысла ускользали от Тейлора. Обри безуспешно пыталась всучить ему новые книги – по крайней мере в первые годы брака. Сегодня Тейлор жалел, что не прочел хотя бы некоторые из них.

Неужели сейчас она с Холтом? Тейлор был убежден в этом. Ублюдок всегда читал то, что советовала Обри. Зачем она отправилась к Земле Максвелла, если не для того, чтобы примазаться к его славе?

Поняв каким-то сверхъестественным чутьем, что Тейлор собирается уходить, из кухни появился Нарсико.

– Хотите развлечься, сеньор Ник?

– Нет, – устало ответил Тейлор. – Отведи меня в отель. – Он неуверенно поднялся на ноги – пустой кувшин из-под вина красноречиво свидетельствовал о его состоянии.

Нарсико отвел его в отель и уложил в кровать. Глаза Тейлора слипались, дыхание сбилось.

Последней его мыслью было: «Ты – то, что ты ешь». Или так: «Ты то, что ест тебя».

Проснулся Тейлор с похмельем – острым, словно коготки Юдифи, вонзившиеся в голову Олоферна. Костюм весь в пятнах от вина, сказало ему зеркало, под глазами – мешки, да и вообще выглядишь ты паршиво. По сравнению с тем грязным делом, которое ему предстояло совершить, собственный внешний вид нисколько не заботил Тейлора.

Перед выходом, похлопав себя по карману и с облегчением найдя паспорт на месте, Тейлор обнаружил, что Нарсико прихватил пятьдесят тысяч песет – его последние деньги.

Он беззлобно чертыхнулся, даже толком не рассердившись. Тейлор понимал, как рассуждал Нарсико: этот ненормальный американец завтра отправится к земле демонов, где, как все говорят, деньги не в ходу, а улицы вымощены золотом. По закону, оттуда нет возврата.

Что ж, скорее всего мальчишка прав.

Оставалось надеяться, что до отплытия Тейлору не придется снова давать взятки.

Он достал из-под кровати спортивную сумку, открыл ее, увидел пистолет и с треском застегнул молнию. К счастью, в бумажнике не было самого ценного – билета на паром. Билет лежал в ботинке.

Выйдя на улицу, Тейлор присоединился к людскому потоку, текущему в направлении доков. С тех пор как разрушился «железный занавес», мир не видел подобного. Тейлор подозревал, что некоторые из прохожих – такие же, как и он, пассажиры, но в большинстве своем люди шли в порт просто для того, чтобы с тоской поглазеть на юг или в который раз попытаться обменять билет на более раннюю дату. Не будь у Тейлора по приезде в Альхесирас полных карманов наличности, он бы и сам сейчас праздно болтался среди тех, кому не повезло. Даже с большими деньгами ему пришлось просидеть в Альхесирасе эту ужасную неделю. Не желая доверять свою судьбу капитанам убогих каперов – в городе ходили рассказы о пассажирах, выброшенных за борт на полпути к Земле Максвелла, – Тейлор дожидался более или менее приличного средства передвижения.

Забор из цепей с проволокой поверху огораживал док, где был пришвартован паром. В рамках операции «Транзит» ворота охраняли солдаты войск ООН по поддержанию мира. С билетом в руке Тейлор встал в очередь. Кажется, никто не собирался проверять багаж, поэтому Тейлор не стал засовывать пистолет за подкладку сумки, как намеревался.

Время шло, а солнце все припекало. Наконец Тейлор оказался в голове очереди.

Крупный светловолосый скандинав скомандовал:

– Ваш паспорт, пожалуйста.

Тейлор протянул паспорт.

Унылым голосом охранник произнес обычную речь.

– Как вам известно, в соответствии с резолюцией 1050 Совета безопасности ООН, одобренной большинством членов Совета, настоящим вы отказываетесь от гражданства страны, в который имеете избирательные права. Вам это известно?

– Да.

– Вы все еще хотите ступить на борт парома?

– Да.

Охранник махнул Тейлору рукой, возвращая паспорт. Завтра имя Тейлора появится в газетах по всему миру, отделенное от имени жены несколькими месяцами, хотя для будущих историков эта разница во времени сотрется, и разлученные влюбленные сольются в статистике массового исхода, наконец-то воссоединившись, пусть только клиометрически.

Проходя мимо витой проволоки, Тейлор почувствовал, что ядовитые миазмы, душившие его все это время, улетучились, а тяжесть, давившая на плечи, отпустила. Впервые за последнюю неделю он мог действовать по собственному усмотрению.

Паром, пришвартованный в доке, был одним из тех громоздких и неповоротливых плавательных средств, что в более спокойные времена курсировали по проливу, занимаясь торговлей. Сегодня их внезапно разбогатевшие владельцы, нанятые государством, внесли в конструкцию паромов небольшие изменения – там, где раньше были грузовые места, установили дешевые пассажирские сиденья, превратив паромы в челноки для эмигрантов с билетом в один конец. Этот паром выглядел весьма изношенным. Годами не видавший сухих доков, он весь проржавел и особого доверия не вызывал.