Вавилонские сестры и другие постчеловеки

На другом конце сауны Рэнд и Брюстер разглядывали обеих девушек сквозь молочную завесу густого пара, из-за которого все, кто находился здесь, скорее напоминали бесплотные тени Елисейских полей. Рэнд стоял, прислонившись к стене в расслабленно-небрежной позе, скрестив руки на безволосой груди. Брюстер, напротив, энергично разминал верхнюю часть туловища – поигрывая внушительной мускулатурой, выполнял замысловатые гимнастические упражнения.

– О, праматерь Гея! – воскликнул он. – У меня тотчас встает, стоит мне взглянуть на Фабиолу! Ты только посмотри на ее грудь, когда она выгибает спину, поправляя волосы. Вот это кайф!

– В нашем классе вы с ней, пожалуй, лучше всех подходите друг другу. Ты собираешься встречаться с ней после окончания школы?

Брюстер перестал размахивать руками и приступил к бегу на месте.

– Вряд ли. У Фабиолы есть один существенный, на мой взгляд, недостаток – слишком она умная. Собирается и дальше получать образование. В мои планы такое не входит.

Рэнд отделился от стены и с любопытством посмотрел на товарища.

– В самом деле? Это для меня новость. Я не знал, что у тебя уже есть четкие планы на будущее. Поделись, если не против.

– Я уже подписал контракт с Институтом восстановления дикой природы. Меня пообещали взять, но только после краткосрочных подготовительных курсов. Наверное, махну в тропический лес Сакраменто.

– Благородная миссия.

– Благородная, как моя задница! Просто я уже по горло сыт этими нашими зонами безопасности! Осточертело. Хочу жить на лоне природы, чтобы почаще работать мускулатурой, а не мозгами.

– Но ведь дикая природа там тоже искусственно создана. К тому же там за тобой и твоими коллегами будут постоянно присматривать ангелы.

– Не напоминай мне о них! – взревел Брюстер, словно разъяренный минотавр. – От их навязчивой опеки деться некуда. Для меня эти чертовы серафимы что смирительная рубашка для душевнобольного. Причем заметь, мнение нашего с тобой поколения никто даже не спросил – нужны нам они или нет.

– Интересное сравнение, – улыбнулся Рэнд. – Большинство людей сравнивают их с сеткой безопасности, которую натягивают под куполом цирка.

– Большинство людей – ленивые самодовольные придурки. Теплый автономодом, беспрерывные развлечения, сытый гогот стаи отпрысков. Им для счастья этого вполне достаточно.

– Ну спасибо.

Брюстер прекратил бег на месте.

– Можно подумать, тебе неизвестно: тебя я к этой массе не причисляю. Ты хороший друг, Рэнд. Мы с тобой, Шелли и Фабиола – между нами существует особая связь, мы что-то вроде единого целого. И мне почему-то кажется, что мы всегда будем крепко держаться друг за друга.

– Сентиментальность и реверанс в сторону будущего. Видимо, это и есть та самая «зрелость», о которой я так часто слышал.

– Ладно, хватит прикалываться. Кстати, о твоих планах на будущее мне пока еще ничего не известно. Может, вы с Фабиолой втихаря заключили соглашение о совместной жизни?

– Ничего подобного. Но в следующем году мы будем учиться в одном университете.

– Ага! Только не говори мне, что и ты тоже собираешься изучать этих склизких инопланетян.

– Нет, если ты, конечно, не относишь к ним юпитерианские испарения.

Брюстер одобрительно крякнул и шлепнул Рэнда по спине, причем весьма чувствительно, потому что Рэнд покачнулся.

– Значит, это все-таки будет горное дело! Поздравляю! А я уж буду и дальше восторгаться моей тепличной дикой природой! Работа в космосе – да, это классная вещь.

Рэнд не стал кривить душой.

– Вообще-то большая часть работы производится на Земле, через спутники связи, – пояснил он. – Все остальное на месте делают машины. Сомневаюсь, что стану летать в космос чаще, чем пару раз в год.

– И все равно чаще, чем кто-то из нас. Эх, если бы не мое желание ощущать на лице ветер земных странствий, я бы не раздумывая махнул в космос вместе с тобой.

– Каждый ищущий да найдет себе проводника, – процитировал Рэнд с некоторой долей лукавства высказывание из мирской библии.

Как он и ожидал, Брюстер откликнулся широко распространенной пародией на него:

– Каждый охотник за сокровищами да найдет себе андрогина.

* * *

Доступ на крышу школы в общем-то был запрещен. Впрочем, и сама притягательность этого места представлялась весьма сомнительной: отсюда можно было разве что кидать на голову ничего не подозревающих прохожих стручки перечных деревьев, любоваться роскошной панорамой окультуренного городского ландшафта и рекой, в которой Фабиола когда-то чуть не рассталась с жизнью. Соответственно, столь же слаб и сомнителен был и соблазн нарушить запрет. Однако нынешним вечером, когда выпускной бал завершился, прелесть запретного плода заставила десяток выпускников, не желавших признать тот факт, что праздник уже закончился, нарушить школьное предписание.