Вавка

— Тебе лишь бы аккуратно! — закричали ребята. — Убирать так убирать!

— Ребята, идея! — Вава помчалась в дальний угол двора. — Тащите сюда!

Все побежали к Ваве. Она сидела на корточках перед маленьким подвальным оконцем.

Геня скептически заметила:

— Кто же бросает камни в подвал?

Но Вава уже сбросила туда свои камни и понеслась за другими.

— А, может, это совсем и не подвал! — кричала она.

— А что же это по-твоему?

— Ну… подземелье какое-нибудь… И хватит разговаривать! За дело, товарищи!

Работа закипела. Девочки носили камни в передниках, в подолах, — тут уж было не до красоты. Мальчики сейчас же изобрели техническое усовершенствование. Они волочили камни по земле на каком-то куске фанеры.

Пусть завтра увидит Александра Александровна, какой 6-а! И пусть полюбуется 6-б, а то они стали что-то нос задирать! Воображают, что опять их отряд выйдет на первое место. Дудочки!

Вава из кожи лезла вон, — так ей хотелось, чтоб Александра Александровна похвалила их 6-а и чтоб придуманное ею дело было не хуже Гениного.

— Тащи! Вали! Бросай! — то и дело покрикивала она. — Только быстро и только хорошо!

Когда во дворе не осталось ни одного камня, Вава огорченно огляделась кругом.

— Уже все?!

— Порядок!

Лица у ребят довольные, разгоряченные.

— Вот это поработали так поработали!

— Хорошо-то, хорошо, да только мало. — Вава полна энергии. — Нам еще бы две такие груды камней. Да что там две, десять давай сюда!

— Давайте вкопаем второй столб на волейбольной площадке! — предложила Геня.

Перегоняя друг друга, ребята помчались на волейбольную площадку.

Геня сразу же отмерила шагами и отчертила палкой место, где нужно было рыть.

Руководство теперь само собой перешло к ней в руки.

— Шурик, беги домой за лопатой. Вава, а ты — к дяде Ване, — и, хорошо зная Вавин характер, добавила: — Тебе он даст.

Вава со всех ног понеслась к дяде Ване.

— Тащи и лом! — крикнула вдогонку Геня.

Как только принесли лопаты и лом, все сразу принялись за работу. Но копать оказалось труднее, чем таскать камни. Земля была твердая, утоптанная, со щебнем. Иногда приходилось выворачивать целые кирпичины. Копали по очереди. Геня строго напоминала:

— Таня, другие тоже хотят работать. Отдай лопату Андрею!

В школе уже давно кончились уроки, одно за другим погасли окна, и в школьном дворе стало совсем темно. А лопаты всё продолжали звякать в темноте.

Туся уже не на шутку беспокоилась:

— Сколько времени? Кто знает?

Ей, как председателю, нельзя было уйти, но она боялась, что мама будет сердиться, боялась, что не успеет выучить уроки.

Шурик то и дело присаживался над ямой и мерил палкой глубину.

— Вот это да! Смотрите, глубинища какая! — и он показывал зажатую пальцами палочку, которую почти не было видно в темноте. — Вот это работа!

— Только быстрой только хорошо! — сейчас же отозвалась Вава.

Уже было поздно, когда за Андрюшей Латыниным пришла мать. Он побежал к ней навстречу большими спортивными шагами.

— Сейчас улетучится, — решила Вава.

Вернулся Андрюша совсем другим, словно его подменили.

— Не разрешает, — сказал он мрачно и ушел.

Потом стали приходить и за другими ребятами. Шурику даже достался увесистый подзатыльник от старшего брата. Но это были мелочи жизни. Уходя, ребята чувствовали угрызения совести и уговаривали Геню отложить работу до завтра. Но она только еще сильней надавливала на лопату ногой, обутой в сандалию.

Наконец, и за Тусей прибежал братишка:

— Туська, домой!

Туся виновато поглядела на Геню. Но та как будто не видела. Туся ушла.

Геня и Вава остались вдвоем. Работали молча. Вава уже не кричала больше: «Только быстро и только хорошо», — она уже пыхтела.

— Эх, сейчас бы картошечки горяченькой! — Вава даже глотнула слюнки. И вдруг у нее возник план. — Я сейчас слетаю домой, так? Принесу чего-нибудь вкусненького… Здорово? — И Вава понеслась за ворота.

Влетев в комнату прямо в пальто, в шапке, она подбежала к буфету и принялась торопливо наполнять карманы хлебом и сахаром.

— Ты это куда? — спросила мать, входя в комнату.

— В школу, — Вава ответила так, как будто ничего особенного не было в том, что в 10 часов вечера она собиралась в школу.

— Да ты что, в уме? Ночь на дворе, а ты в школу? Садись сейчас же ужинать…

— Там ребята ждут, — отозвалась Вава невнятно (рот у нее уже был чем-то набит). — Я буду с ребятами ужинать.

— Никуда ты не пойдешь, — ответила мать, — садись есть картошку.

— Не буду есть твою картошку! — сердито вскричала Вава. — Генька работает голодная, а я картошку ем, да? Не буду, и все.

Вава долго еще кричала, даже попробовала зареветь, но ничего не помогало. Мать была неумолима. И когда последняя надежда вырваться из дому пропала, Вава сердито покосилась на стол. Румяная, поджаристая картошка, еще недавно так соблазнительно шипевшая в масле, остывала. Вава судорожно глотнула слюни и отвернулась. Потом, как бы невзначай, снова взглянула, и тут ее озарила мысль, полная неопровержимой логики: «А что, если Геня уже ушла и Вава напрасно испытывает эти адские муки голода?»

Сердитым рывком Вава пододвинула к себе сковородку. Не пропадать же в самом деле с голоду!