Важен каждый

Я уже не знаю, кому доверять. Поэтому решаю сначала ехать в Турцию на море и там подождать еще десять дней. Может, руководство изменит решение о моем отъезде, – наивно думала я.

Я иду по крупным туристическим агентствам. Туры в Турцию самые дешевые, но они уже закрыты. Наконец, нахожу чартерный рейс в одну сторону, обратный рейс – регулярный. Я покупаю билеты в два конца. Я все еще надеюсь, что руководство вернет меня назад.

Вечером собираем с дочкой вещи. У нас у каждой один чемодан среднего размера. Мы не должны вызывать подозрений. Ощущение очень странное. Вроде мы выезжаем по распоряжению руководства страны, пусть и устному. Но в то же время как будто тайком.

Я так и не поняла этого хода. Меня выставили из страны, чтобы свалить на меня все обвинения по этому делу? Или меня выставили и просто забыли? Хочется верить, что руководство действительно считало, что правоохранительные органы разберутся, и я спокойно вернусь на Родину.

Остаться или уехать? Осенью 2009 года я не слишком думала над этим вопросом. Слишком верила президенту. Раз сказали, что разберутся – значит разберутся.

Думала я много уже после. Когда вместо того чтобы разбираться, всех просто осудили.

Если бы я не уехала, могла ли я повлиять на исход дела? Большая вероятность, что в итоге меня бы тоже арестовали, и мы все поехали бы по лагерям одновременно. Была только одна, но существенная разница. Дети моих заместителей остались со своими мамами – их женами. У меня же не было мужа – отца, с которым могла бы остаться моя дочь. Мы с ней всю жизнь вдвоем, у нас с ней хоть и маленькая, но настоящая очень дружная и любящая семья. Тогда ей исполнилось 14 лет – переходный возраст.

Мои родители живут в Усть-Каменогорске.

Все лето я не разрешала моему папе приехать в Астану, боялась, что и за ним будут следить. По какой-то случайности папа с мамой приехали на свадьбу к родственникам в Астану именно вечером в ночь нашего отлета. Мы попрощались, но я не сказала им, что мы надолго. Сказала, что наконец разрешили поехать в отпуск, и мы вернемся через две недели.

Испытания выпали на всю нашу семью. О том, что происходило с Асель, она расскажет сама.

Асель: Перемена

Начинался новый учебный год. Это был восьмой класс. В то время у меня были резкие перепады настроения, как и у всех подростков, и больше всего на свете я не хотела идти в школу. Удивительно, насколько это мощное желание объединяет детей всего мира и насколько сложно поворачиваются механизмы в устройстве общества, чтобы хоть как-то поменять эту структуру обучения в лучшую и интересную сторону. Казалось, что я ощущала всю грусть и тоску мироздания, думая о предстоящих занятиях. Школьная программа мне была неинтересна – от мысли о том, что мы будем проходить в этом году, и как будут идти занятия, я впадала в полное уныние. Единственное, что меня увлекало во всём этом – это заданные на лето книги по литературе. Но я предполагала, что могу читать книги и без школы, и всё никак не могла взять в толк, зачем мне она вообще нужна. Так что, в конце лета, вернувшись с отдыха от бабушки с дедушкой, не было ни дня, чтобы я не помолилась о том, чтобы хоть что-нибудь случилось, и я бы не пошла в школу.