Важное время

Итак, какие первоочередные мирные дела? Соляные копи в Лоне Матери, имперское серебро за проход отряда Фракса Хмутра, сельское хозяйство … Но самое главное, о чем мне подсказал Эндир на страницах книги, — возведение стены, охраняющей Долину от Империи.

Краем уха я услышал легкий кашель Либурха. Ну и слышимость! Он же отправился отдыхать в свою комнатушку перед походом под землю?!

— Ты что, Малех, работаешь? Выходной ведь, — послышался голос библиотекаря.

Разговор велся далеко от меня, в противоположном конце зала, где находился проход в Архив. Благодаря купольной конструкции свода над головой я слышал все происходящее так, словно разговор велся в шаге от меня. Невольно почувствовал себя пауком, сторожащим в сторонке растянутую паутину.

— А что мне, уважаемый Либурх, дома делать? Один ведь, как перст. Да и ты, гляжу, весь день в трудах, — голос не понравился. Шелестящий, угодливый. Словно змея по опавшей листве проползла.

— Да, да, — добродушно рассмеялся Либурх.

— Услышал шум-гам с утра. Выглянул — пацаны мешки таскают. Не знаешь, что тут творится? Опять Колум чудит?

— Это я, — построжел голос Либурха. — Чужеземцев наказал. Совсем распустились, негодники. Не хотят постигать высокую имперскую грамоту. Что Колум надумал, ты и сам видел. Вот я и заставил чужаков навоз таскать, в наказание.

Собеседник Либурха гаденько рассмеялся, а я отметил, что не такой уж простак старый библиотекарь. Вон как всё повернул и не рассказал ничего лишнего! Впрочем, столько лет прожить в этом гадюшнике… Хочешь не хочешь, а научишься скрывать мысли.

Голоса удалились и смолкли. Увлекшись, я набросал на листке подготовительные работы по возведению стены. Необходимо проверить, близко ли к поверхности скала, провести топографию. Самое сложное — придумать, как возводить стену над стремительной Джурой. В самом узком месте Долины, словно в помощь людям горная река прорезала глубокое русло в скале. Если выше, в обжитой части долины Джура не единожды разливалась по весне или вспухала от ливней, то в стремнине — только шумела и ярилась громче. Наверное, нужно будет устраивать в будущей крепостной стене полукруглый свод с решеткой над рекой… Я отложил лист и уставился перед собой. Досадно! Своды я возводить не умею, тем более над горными реками … Придуманный путь не получался легким. А я-то уже размечтался: разметить фундамент, в укромном месте неподалеку развернуть каменоломни, натесать гранитных блоков стандартных размеров. А потом в нужное время быстренько выкопать землю и словно в конструкторе из одинаковых кубиков возвести стену…

Чуть слышно скрипнула входная дверь. Странно. Обычно она мягко бьется о косяк, ненавязчиво возвещая о посетителе. Видимо, вошел кто-то осторожный и придержал дверь за собой. Может Малех вышел на улицу?

— Здравствуй, Сплетник, — Малех приветствовал вошедшего вполголоса. Я вздрогнул всем телом и навострил уши.

«Сплетник! Ну, здравствуй, зараза, на ловца и зверь бежит!»

— Выяснил? — раздался бесцветный голос.

— Да, да, — зашептал голос Малеха. — Учитель Либурх наказал учеников-чужеземцев и заставил голубиное дерьмо с башни таскать…

— Зачем? — в безжизненном голосе послышались живые нотки удивления и интереса.

— Чокнутый Колум учудил, решил дерьмо голубиное продавать. Вот Либурх и пособил приятелю, а заодно и чужаков, которые плохо учатся, наказал.

— Слепец не крутился вокруг? К островному не подходил? — голоса стали приближаться, и я затаил дыхание. Неужто сюда идут?

— Нет, Сплетник. Островной сам по себе. Только с приятелями по Школе дружит. И все. А слепец сюда только к Либурху ходит…

— Ходит, ходит, — зашелестели висящие бумажные карты и рисунки, и собеседники оказались в комнатушке подо мной! Я замер в дурацкой позе, скрючившись в гамаке и зажав в руке чернильницу, которую вновь решил отодвинуть подальше от края. Невысокий мужчина, закутанный в темную хламиду с капюшоном, с наслаждением сел на топчан и вытянул ноги. Видать, не первый раз заглядывает в потайную каморку! Островерхий капюшон полностью скрывал лицо вошедшего. Малех — низенький мужичонка с залысиной и длинным носом остался стоять в проходе.

— Ходит, ходит, — задумчиво повторил незнакомец в капюшоне и побарабанил пальцами по стопке книг. — Ты понюхай, поспрашивай у Либурха… Не приходил ли вчера слепой… А то в имении шептались, что не было его, когда дурень Кроум пропал…

— Я тут про горёнка подумал, — промямлил длинноносый, вцепившись в стеллаж. — Он тоже рядом крутится…

— Козопас больше не интересен, — махнул рукой Сплетник, подняв пыль.

Я лежал наверху, ни жив ни мертв, изо всех сил стараясь казаться невидимым. Только бы никто не посмотрел наверх!

— Козопас не интересен. Госпожа велела с островного глаз не сводить. А рядом с козопасом свой человечек есть. Так что это не твоего ума дело! — я крепко сжал чернильницу в руке. Стоило незнакомцу в капюшоне проявить эмоции и мне показалось, что я слышал этот голос раньше. И кто этот «свой человечек», хотелось бы знать?