Важное время

Клоп вспомнил побег из Старого поста с пьяным в дым Книжником. Вспомнил, как их чуть не прирезал встреченный Пиво с дружками. Все вспомнил. И встреченный по дороге вниз разоренный лагерь дорожников, и то, как соватажники с горящими глазами метались по стоянке, горланя во всю глотку и вспарывая тюки в поисках добра и браги с вином. И себя, радостного, вспомнил; как он упер оттуда мешок овса.

Не иначе сам Пагот-насмешник поставил этих двух на его пути. Клоп покосился на разговорившегося Маурха. Если табунщики узнают, что это он виноват в бедах их любимых лошадок, то забьют на месте. За тот украденный мешок овса еще и покуражатся напоследок. Поэтому главное – чтобы никто не признал в нем беглого колодезного раба. А кто его может признать? Из тех, кто отправился за горским золотом, в живых осталось только двое: он и Книжник. Но Арратоя увезли в другую сторону, а в горах зима настает быстро…

Размышления прервало появление плешивого Мотра. Он вел в поводу конягу, навьюченную мешками. Лошадник снял один из них и стал сыпать зерно на землю. Лошади, словно курицы, бросились на звук сыплющегося зерна и обступили счастливого Мотра. Клоп понял, что одну монету из трех плешивый спустил. Не на себя – на лошадок. Покосившись на Клопа, плешивый достал из-за пазухи горбушку хлеба и крупную луковицу и швырнул приблудышу. Клоп поймал скудную снедь, прижал к груди и отправился к реке.

Пожалуй, с этими двумя каши не сваришь. Не из чего будет ее варить, кашу-то. Все зерно на кляч спустят. Из болтовни Маурха беглец понял, что их подкармливают дорожные строители, которые сидят здесь сиднем уже невесть сколько. И дорогу до Колодца не строят, и уйти не могут: не велено. Покосившись на впалые щеки табунщиков, Клоп понял, что подачки у строителей скудные. Маурх сетовал, что и самих дорожных рабочих кормят жители ближайшего села по указу местного рекса. А строители делятся с лошадниками не по доброте душевной. Просто седмицу назад пала кобыла, которую тут же пустили в общий котел. Теперь все ждали, когда сдохнет следующая.

Клоп понял, что кормить его никто не будет. Трясти мошной не хотелось – показывать монеты нельзя. Клоп зачерпнул студеной воды из речки и вдоволь напился. Только затем откусил кусок хлеба. Беглец сидел на камушке, хрустел луковицей, чавкал хлебом и думал, что сделать такого, чтобы эта еда не стала последней? И придумал. Даром, что ли, столько коровников сменил в свое время?

Когда в лагере появились подводы с провизией, Клоп схватил за руку краснощекого старосту и жалобно замычал, тыча пальцем в сторону. Тот вырвал рукав и замахнулся, но Клоп замычал еще громче и бухнулся в ноги. Уговорил кое-как. Привел краснорожего к коновязи, подвел к кучам дерьма, успевшим скопиться за минувшие седмицы. Староста почесал макушку, а Клоп замычал и схватился за деревянную лопату, показывая, как он укладывает навоз на телегу. Затем замахал рукой в сторону общинных полей за рекой. А потом вновь замычал жалостливо и начал тыкать грязным пальцем в открытый рот.

Так у него появилась работа и еда. Деревенские выдали Клопу плохонькую телегу, а Мотр дал лошадь. Плешивый в шутку прозвал его дерьмовозом. Дурацкая шутка как слетела с поганого языка – так и покатилась по лагерю. Теперь иначе как дерьмовозом его никто не звал. Целая седмица понадобилась для того, чтобы вычистить стойбище мотровских кляч.

Восседая на скрипящей телеге, Клоп проезжал сквозь лагерь. Рабочие-бездельники весело кричали ему вслед про дерьмовоза, но Клоп не оборачивался. Раньше он многое бы им рассказал. И про их маму, и про папу, и про беременных ослиц. А теперь что? Языка-то нет. Это с лошадками он кое-как общался: свистел, шипел, чтоб не свихнуться от собственной немоты.

Когда Клоп впервые пересек лагерь и выехал на Долинный тракт, то едва не сглупил. Остановив клячу у неприметного съезда на дорогу к полям, Клоп смотрел на лежащую внизу долину. Тракт манил и звал. Забрать мошну – и дать деру. Беглец спрыгнул с облучка и притопнул по брусчатке, словно проверяя – готова ли дорога к походу. Дорога была готова, – вот только он покачнулся и его повело в сторону. Для дальнего пути он еще слишком слаб. Мясом деревенские не баловали, но яйцами, брынзой, молоком и пресными лепешками справляли исправно. Хватало подкрепиться вечером всем троим. Вскоре по разговорам Клоп узнал, что в долине шарятся имперские войска и рекс горцев. Тогда желание лезть в долину разом пропало. Здесь он прятался за вонючей телегой и широкой деревянной лопатой. А если его повстречают в долине – за что он будет прятаться – за мешок золота? Ну-ну.