Важное время

Итак, какие первоочередные мирные дела? Соляные копи в Лоне Матери, имперское серебро за проход отряда Фракса Хмутра, сельское хозяйство… Но самое главное, о чем мне подсказал Эндир на страницах книги, – возведение стены, охраняющей долину от Империи.

Краем уха я услышал легкий кашель Либурха. Ну и слышимость! Он же отправился отдыхать в свою комнатушку перед походом под землю!..

– Ты что, Малех, работаешь? Выходной ведь, – послышался голос библиотекаря.

Разговор велся далеко от меня, в противоположном конце зала, где находился проход в архив. Благодаря купольной конструкции свода над головой я слышал все происходящее так, словно разговор велся в шаге от меня. Невольно почувствовал себя пауком, сторожащим в сторонке растянутую паутину.

– А что мне, уважаемый Либурх, дома делать? Один ведь, как перст. Да и ты, гляжу, весь день в трудах. – Голос не понравился. Шелестящий, угодливый. Словно змея по опавшей листве проползла.

– Да, да, – добродушно рассмеялся Либурх.

– Услышал шум-гам с утра. Выглянул – пацаны мешки таскают. Не знаешь, что тут творится? Опять Колум чудит?

– Это я, – построжел голос Либурха. – Чужеземцев наказал. Совсем распустились, негодники. Не хотят постигать высокую имперскую грамоту. Что Колум надумал, ты и сам видел. Вот я и заставил чужаков навоз таскать, в наказание.

Собеседник Либурха гаденько рассмеялся, а я отметил, что не такой уж простак старый библиотекарь. Вон как все повернул и не рассказал ничего лишнего! Впрочем, столько лет прожить в этом гадюшнике… Хочешь не хочешь, а научишься скрывать мысли.

Голоса удалились и смолкли. Увлекшись, я набросал на листке список подготовительных работ по возведению стены. Необходимо проверить, близко ли к поверхности скала, сделать топографию. Самое сложное – придумать, как возводить стену над стремительной Джурой. В самом узком месте долины, словно в помощь людям, горная река прорезала глубокое русло в скале. Если выше, в обжитой части долины, Джура не единожды разливалась по весне или вспухала от ливней, то в стремнине – только шумела и ярилась громче. Наверное, нужно будет устроить в будущей крепостной стене полукруглый свод с решеткой над рекой…

Я отложил лист и уставился перед собой. Досадно! Своды я возводить не умею, тем более над горными реками… Придуманный путь не получался легким. А я-то уже размечтался: разметить фундамент, в укромном месте неподалеку развернуть каменоломни, натесать гранитных блоков стандартных размеров. А потом в нужное время быстренько выкопать землю и, словно в «конструкторе», из одинаковых кубиков возвести стену…

Чуть слышно скрипнула входная дверь. Странно. Обычно она мягко бьется о косяк, ненавязчиво возвещая о посетителе. Видимо, вошел кто-то осторожный и придержал дверь за собой. Может, Малех вышел на улицу?

– Здравствуй, Сплетник. – Малех приветствовал вошедшего вполголоса. Я вздрогнул всем телом и навострил уши.

«Сплетник! Ну, здравствуй, зараза, на ловца и зверь бежит!»

– Выяснил? – раздался бесцветный голос.

– Да, да, – зашептал голос Малеха. – Учитель Либурх наказал учеников-чужеземцев и заставил голубиное дерьмо с башни таскать…

– Зачем? – В безжизненном голосе послышались живые нотки удивления и интереса.

– Чокнутый Колум учудил, решил дерьмо голубиное продавать. Вот Либурх и пособил приятелю, а заодно и чужаков, которые плохо учатся, наказал.

– Слепец не крутился вокруг? К островному не подходил? – Голоса стали приближаться, и я затаил дыхание. Неужто сюда идут?

– Нет, Сплетник. Островной сам по себе. Только с приятелями по школе дружит. И все. А слепец сюда только к Либурху ходит…

– Ходит, ходит… – зашелестели висящие бумажные карты и рисунки, и собеседники оказались в комнатушке подо мной! Я замер в дурацкой позе, скрючившись в гамаке и зажав в руке чернильницу, которую вновь решил отодвинуть подальше от края. Невысокий мужчина, закутанный в темную хламиду с капюшоном, с наслаждением сел на топчан и вытянул ноги. Видать, не первый раз заглядывает в потайную каморку! Островерхий капюшон полностью скрывал лицо вошедшего. Малех – низенький мужичонка с залысиной и длинным носом остался стоять в проходе.

– Ходит, ходит, – задумчиво повторил незнакомец в капюшоне и побарабанил пальцами по стопке книг. – Ты понюхай, поспрашивай у Либурха… Не приходил ли вчера слепой… А то в имении шептались, что не было его, когда дурень Кроум пропал…

– Я тут про горенка подумал, – промямлил длинноносый, вцепившись в стеллаж. – Он тоже рядом крутится…

– Козопас больше не интересен, – махнул рукой Сплетник, подняв пыль.

Я лежал наверху, ни жив ни мертв, изо всех сил стараясь казаться невидимым. Только бы никто не посмотрел наверх!

– Козопас не интересен. Госпожа велела с островного глаз не сводить. А рядом с козопасом свой человечек есть. Так что это не твоего ума дело! – Я крепко сжал чернильницу в руке. Стоило незнакомцу в капюшоне проявить эмоции, и мне показалось, что я слышал этот голос раньше. И кто этот «свой человечек», хотелось бы знать?