Важный разговор [Повести, рассказы]

После этого злосчастного полета Бабич и в самом деле работал здесь. Он припасал лес для нового вокзала, возил вместе с шофером бензин с нефтебазы, чинил старые карбидные фонари. Короче говоря, был старшим, куда пошлют.

А случилось с ним вот что. Не успел Бабич вместе с врачом и больным мальчиком отмахать на своем самолете и сотню километров, как в наушниках раздался писк, и знакомый голос диспетчера Лизы сказал: «Товарищ Бабич, возвратитесь. Впереди гроза!»

Бабич выругался втихомолку, быстро написал записку и передал врачу: как быть?

«Ребенку очень плохо, — ответил врач. — За жизнь не ручаюсь».

Пилот знал, что такое гроза и что такое приказ, но все равно он не повернул назад.

Поправил рукавицей очки, упрямо мотнул головой и сказал: «Вперед, вперед, Бабич!»

Тучи надвигались со всех сторон. Сначала над крыльями, не задерживаясь, пронеслась волокнистая, тающая на глазах пряжа тумана, затем тучи стали гуще, плотнее. Где-то впереди вспыхнула, рассыпалась зелеными огнями молния. Бабич вел самолет вслепую. Началась болтанка. Самолет бросало с одного крыла на другое. Все чаще вспыхивали и, будто ножи, падали вниз слепящие молнии.

Бабич понял — ему не уйти от этих полыхавших в небе электрических разрядов. Надо тянуть к земле. Он нажал на рычаги и стал медленно, будто нащупывая среди гор невидимую площадку, снижаться. Бабич сел на плоскую, как стол, вершину сопки. Как этот сумасшедший сумел зацепиться за этот «пятачок», одному богу известно…

Когда самолет плюхнулся на камни, врач сказал:

— Ну, вот и прилетели, вызывайте, товарищ Бабич, санитарную машину.

Но какая там машина, когда вокруг только сопки да глубокие, такие, что не глянешь, пропасти.

Бабич не стал зря пугать врача. Посветил фонариком на карту и тут же нашел среди гор и лесов маленький кружочек — тот самый городок, куда приказали Бабичу доставить больного мальчика.

— Все в порядке, — сказал он. — Погодите минутку.

Бабич вылез из самолета, обошел вокруг «пятачок». Удастся ли спуститься с этой верхотуры? В одном месте разглядел Бабич сквозь сетку хлеставшего вкривь и вкось дождя крутой, поросший кустами шиповника спуск. Видимо, по этой дикой тропке взбирались на вершину горные козы-альпинисты.

Бабич вернулся к самолету, взял на руки мальчика и, спотыкаясь в темноте на голых, скользких камнях, пошел вместе с врачом вниз…

— Это в самом деле так и было? — спросил я синоптика. — Откуда вы знаете про коз-альпинистов и вообще…

Синоптик не ответил. Только пошевелил узенькими, вытянувшимися в ниточку мальчишескими бровями.

Я понял, что зря задал этот вопрос. Раз человек говорит, значит, знает. Не будет же он просто так молоть языком!

— Где сейчас товарищ Бабич? — спросил я и положил руку на колено синоптика: прости, мол, сболтнул не то что надо.

— А где ему быть? Поехал с рабочими на лошадях самолет демонтировать, то есть разбирать. Приказ такой пришел — снять с него все, что можно. Самолет — это все-таки не игрушка, денег стоит. Как вы думаете?

На этом разговор наш и оборвался.

С удочками на плече пришел мой новый знакомый, Вася.

Потоптался на месте, покосился в мою сторону и сказал:

— Рыбу я иду ловить. Нельма сейчас во как берет! Прямо с леской заглатывает.

Подождал ответа, колупнул ногтем пробковый поплавок и добавил:

— Цельное ведро можно наловить. И откуда такая берется — сплошная икрянка!

Я сразу же понял, что Вася приглашает меня на рыбалку.

Простился с синоптиком, взял у Васи одну удочку и, помахивая рукой, пошел к реке.

Нельма, как я и ожидал, не ловилась. Поплавок торчком стоял в теплой, отсвечивающей мазутными плавунами воде. Мы сидели с Васей на берегу и болтали. Он мне про свое, а я ему про свое.

— Если папу простят, мы поедем в Иркутск, — задумчиво и с надеждой сказал Вася. — Папа говорил, у него там один знакомый чудак есть. Детские рассказы пишет… Не знаете такого? Папа с ним в бухту Тикси думал лететь.

Я ответил Васе, что про такого человека не слышал. Мало ли их, чудаков, живет в Иркутске… Украдкой смотрел на своего худенького веснушчатого соседа и думал: конечно же, это не сын Бабича. Это тот самый мальчик, которого вез Бабич в своем самолете. Ну, конечно же, разве не ясно!

В эту минуту мне хотелось сделать что-нибудь очень хорошее и приятное и Бабичу, и этому огольцу в синей пилотской фуражке.

И скорее всего я сделаю так: поеду в Иркутск и скажу тому строгому начальнику:

— Товарищ начальник, Бабич, конечно, виноват, но я вас прошу — простите, пожалуйста, его. Это очень хороший человек.

А еще я расскажу начальнику про этого мальчика, которого усыновил пилот Бабич, про то, как он помогал мне нести тяжелый чемодан, и про то, как мы, удили с ним икряную рыбу нельму.

И конечно же, начальник простит Бабича. Мы будем жить в Иркутске, будем купаться в сердитой каменистой реке Иркуте и, может быть, полетим все вместе в северную бухту Тикси…

Пришли мы с Васей в аэропорт поздно.