Вчера

Мужские зимние занятия — выделка упряжи, изготовление саней, заготовка дров восхищали меня, я крутился у мужиков под ногами, подавая то то, то другое. Было весело и ответственно…

Но и женские забавы — прядение, работа за ткацким станком, изготовление льняного полотна и ковровых дорожек на станке были милы и интересны…

К школе мама забрала меня в город. 1-го декабря 43-го, через полтора месяца после освобождения города, как заработали первые школы, пошёл снова в 1-й класс. Мои хождения в хуторскую школу при немцах не учли.

Помню ежеутренние бои с мамой в связи с необходимостью рано вставать. Мама обычно давала мне пару огромных бутербродов из белого хлеба, намазанного маслом в палец толщиной и посыпанного толстым слоем сахарного песка. Есть это было просто невозможно. Придя школу, я первым делом отдавал голодным детям свои буржуйские бутерброды. А когда медлил с отдаванием, их у меня нахально отбирали. У моих вечно голодных одноклассников аппетит был завидный…

Сидел на задней парте. Любил рассматривать журнал «Америка», который приносили другие дети.

В глубине школьного сада прятался в абрикосовых деревьях служебный домик директора школы, построенный ещё до революции из тёмно–красного калёного кирпича, а рядом с ним простецкий деревянный павильон библиотеки. В библиотеку я скоро и проторил путь. Моей первой книжкой стали сказки Льва Толстого.

Тогда Америка оказывала СССР серьёзную продуктовую, и не только, помощь. Мама работала в ОРСе, эта организация расшифровывалась неплохо: 1) обеспечь раньше себя, 2) обеспечь родственников своих, 3) остальное раздай сослуживцам… Поэтому однажды принесла домой в красивой картонной коробке продуктовую посылку из Америки. Их приходило на каждую организацию немного, так что практически все расходились по начальству.

Чего там только не было! Банка тушеной колбасы, банка сгущённого кофе, печенье, плитка шоколада, пачка сигарет «Camel», миниспички, какие–то цукаты и, самое главное, пачечка жвачки… Что было ещё, убей — не помню. Самое удивительное, что в нашу коробку юморной американский упаковщик вложил удивительный журнал–каталог с рекламой каких–то станков и оборудования. Я залистал его до ветхости, хотя он был на прекрасной глянцевой бумаге. А как пахли его страницы! Это было окно в неведомый мир.

На улицах молодые женщины стали покуривать американские сигареты вместо патриотичного «Беломор–канала» и носить облегающие юбки выше колен. Руководящие мужики говорили, что это нехорошо, но пылко смотрели им вслед…