Вчера

Потом не раз, отходя ко сну после изнурительных картёжных баталий, для профилактики ребята гнусавили свою молитву.

Однажды вечером умирали от скуки, но никто не сумел придумать стоящий розыгрыш. Даже блестящий хохмач Олежка Горбуновский. И лишь часов в двенадцать ночи Пролетарий придумал свежий ход. Он предложил премию в размере одной бутылки водки тому, кто в час ночи голяком сходит в женское крыло и войдет в какую–нибудь комнату. Дело в том, что, по достоверной информации, в половине женских комнат нашего этажа по ночам забывали запереть дверь. Какая ждала парня, чтобы позажиматься, пока подруги спят, у каких просто заклинило бдительность. Посмотрели друг на друга. Больше всех задолжал спиртного на общий стол Олег Горбуновский. Ему и идти, решило вече.

Пока собирались, общага погрузилась в крепкий молодой сон. Задремала и дежурная бабка в дежурке у гладильни. Олежка, поёживаясь то ли от необычности события, то ли от сквознячка из вечно открытой форточки, не успевающей высасывать табачный дым, обнажился. Проведенная Решоткиным разведка доложила, что, по крайней мере, в трех комнатах ключ не повернут. Чтобы задание считалось выполненным безупречно, Олега обязали пронести на вытянутых руках заведенный патефон с пластинкой, который он должен поставить в девчачьей комнате на стол, опустить головку на пластинку и с первым аккордом бежать домой, в наше крыло.

И вот, представьте, по коридору крадется голый Олег с патефоном на вытянутых руках. Успешно проходит мимо комнатки дежурной. За ним неслышным ходом комиссия из трех великовозрастных оболтусов. В открытую дверь видно, как похрапывает бабулька. Вот и финишная прямая в виде череды белых дверей заветного женского крыла. Олег проходит две–три двери и находит основательно приоткрытую дверь. Бочком открывает её, пятясь, заходит внутрь. Проходит несколько томительных секунд. Наконец, слышится знаменитое завывание Раджа Капура «Абара я, а–а–а-а, абара я, а–а–а-а…» из любимого тогда фильма «Бродяга». Дверь вдруг захлопывается. В комнате начинаются дикие немелодичные крики, перекрывающие голос великого индийского сердцееда. Потом дверь распахивается, и из нее, как пробка, вылетает Олежка, красный, как жгучий перец, от ушей до пят, и мчится, расталкивая изумленную комиссию, домой.

Оказалось, что одна из девиц, некая Марина, ждала Лёшу Рарина (о чём друзьям он, змей, ни разу не проговорился), для чего любезно приоткрыла дверь. Она потом рассказывала, что едва ума не лишилась, когда вместо Леши увидела в проёме двери голого Олежку Горбуновского с патефоном в руках. Она просто онемела. Но когда он опустил головку патефона на пластинку и на всю комнату заорал Радж Капур, то вскочили остальные девчонки, и одна из них, самая бдительная, шустро повернула выключатель–включатель. Увидав голого агрессора, девицы заорали, стали кидаться подушками. Олег уже бежал к двери, но вместо того, чтобы потянуть её на себя, в панике толкнул, захлопнув так, что чуть не заклинил, и, конечно, растерялся. Через мгновение он оклемался и разобрался с дверью, унося ноги со скоростью нашкодившего подъездного кота…

На том же этаже жила Алочка Левитина из Магадана. Она училась в другой группе, но Семён давно обратил на неё внимание. Хоть про неё и говорили, что она даёт всем подряд, он никого конкретно при ней не замечал, а она к нему относилась прямо по–матерински. Когда заканчивалась стипендия и до последней копейки пропивались переводы из дому, студенты побирались, обходя все женские комнаты. Сенька в таких случаях шел прямо к Аллочке, зная, что уж кусок хлеба с маслом и кружку крепкого чая у неё найдёт. Мама посылала ей из Магадана поболе, чем доставалось нам, простым смертным, от своих матерей. Да и телесно она выглядела приятно и броско. Высокая грудь, выразительные крупные «телячьи» глаза, фигурка хоть куда. Но Сенька с ней не флиртовал. Как–то так получилось, что они относились друг другу без рисовки, обсуждая всякие мелкие бытовые проблемы, как брат с сестрой. Одна она могла пришить ему пуговицу или постирать рубашку, и только её одну он не стеснялся об этом просить…

В театральной жизни Москвы в 1955-м году случилось событие экстраординарное. На гастроли приехал из Англии Королевский Шекспировский мемориальный театр из Стратфорда–на–Эйвоне. Семён с трудом попал на постановку «Гамлета», главные роли в котором играли уже тогда всемирно известные Пол Скофилд и Лоуренс Оливье. Этот спектакль, вероятно, запомнится ему на всю жизнь. Он несколько дней ходил под впечатлением. Играли на английском, он понимал с пятого на десятое, и то только благодаря тому, что сюжет был общеизвестен, проходили в школе. Сенька понимал, что другие актёры могут сыграть иначе, но на расстоянии вытянутой руки за плечом другого актёра для него всегда будет загадочно улыбаться Лоуренс Оливье…