Вчера будет война

Давайте представим, что Гитлер отложил свой удар и подарил Сталину лишний год. Давайте представим себе майское утро сорок второго. Сотни ракет взлетают с площадок под Белостоком и Кишиневом. Их цель – польские железнодорожные узлы и румынские нефтепромыслы. Сотни тяжелых «ТБ-7» поднимаются с прибалтийских аэродромов. Их цель – крупные немецкие города. В боеголовках ракет, в бомболюках дремлет до поры урановая смерть.

В. Трезвон. «Освобождение». Женева, 1984

Трое людей, в напряженных позах застывших у плетеного столика на подмосковной дачной веранде, молчали. Напряжение вызывало и место, где их собрали, и личность хозяина, и моментально бросающаяся в глаза разница в поведении. Мрачный и худой, не успевший отъесться за неполный год после лагеря в Туполевской «шарашке» Королев. Встревоженный внезапным вызовом из Ленинграда, не отошедший еще от болтанки в военном самолете Курчатов. Нервно-веселый Ляпунов, приготовившийся было к самому худшему при виде посланных за ним прямо на кафедру сотрудников НКВД.

Никто не смел не то чтобы притронуться к расставленным на столе чашкам с душистым чаем, но даже поднять глаза на соседей по столу.

Тишина давила и становилась совсем уж невыносимой. Поэтому на скрип легкой застекленной двери все трое обернулись единым рывком, как по команде. Берия в легком, по погоде, щегольском полотняном костюме, успокаивающе махнул рукой, мол, сидите, товарищи.

Пододвинул свободный стул, сел, разглядывая гостей сквозь отблескивающие стекла. Паузу, однако, тянуть не стал, улыбнулся (более-менее знакомый с ним по «шарашке» Королев от этой улыбки вздрогнул), жестом радушного хозяина указал на сервировку.

– Прошу, товарищи. Угощайтесь. Чай хороший, китайские товарищи прислали. – Видя, что гости не шевелятся, продолжил добродушно: – Знаете, я, конечно, патриот солнечной Грузии, но… Вынужден признать, что по части чая похвастаться нам пока нечем. Все-таки китайский чай, при всем старании, превзойти нам пока не удается. Вот если говорить о винах… Но разговор нам, товарищи, предстоит серьезный, так что с вином мы подождем до его окончания. Не возражаете?

Королев помрачнел еще больше. Бывалого зэка обмануть показным радушием невозможно. Полускрытый стеклами стальной взгляд наркома не позволял потерять вбитую на лесоповалах и этапах бдительность к сильным мира сего. Не хлебавшие баланды Курчатов и Ляпунов, однако, сели посвободнее, потянулись к чашкам из невесомого фарфора.

– Итак, товарищи, я пригласил вас сюда по одному оч-чень важному делу. Как вы, наверное, догадываетесь, наша разведка весьма большое внимание уделяет новейшим научным разработкам. Особенно тем, что имеют важное военное значение, – Берия отбил пухлыми пальцами короткую дробь по поверхности стола, – тем более что обстановка у наших границ… неспокойна. Мировая война разгорается, и вполне возможен вариант, при котором мы будем в нее втянуты. Разумеется, помимо нашего желания. Впрочем, непосредственно проблемой войны занимаются совсем другие товарищи. Но есть один весьма настороживший нас аспект.

Берия на секунду замолчал и продолжил, медленно переводя взгляд с одного собеседника на другого:

– Недавно мы заметили весьма странную закономерность. Практически одновременно с началом войны в открытые научные источники перестала поступать информация по многим интересующим нас темам.

Курчатов встрепенулся, словно хотел что-то сказать, и Берия широким жестом указал на него:

– Прошу вас, Игорь Васильевич!

– Видите ли, Лаврентий Павлович, коллектив нашей лаборатории, да и все товарищи, занимающиеся урановой проблемой вот уже несколько лет, тоже… заметили некоторые странности. К примеру, после работы Гана и Штрассера по проблеме деления урана не вышло вообще ничего существенного. Ни у немцев, ни у англичан, ни у американцев. Ну почему молчит Кюри – более-менее понятно. Французам сейчас не до науки. Англичане и немцы воюют, но Америка-то нейтральна! И, тем не менее, никаких новых публикаций.

– Значит, вы понимаете, что я имею в виду. Из этого молчания мы сделали вывод, что информация засекречена. А значит, она имеет или может иметь военное значение.