Вчера будет война

Лейтенант ГБ Валдис Оттович Прунскас, недавно откомандированный из состава своего отдела в непосредственное подчинение Наркома внутренних дел, засиделся даже не допоздна, а до утра. Аналитическая записка по кампании сорок первого года шла очень тяжело – чертов «Паук» военным не был, знания у него были в основном книжные, а уж что в тех книгах понапридумывали…

Причем в основном теории – от подготовки внезапного нападения на Германию шестого июля до поголовного предательства генералов. Процессы тридцать седьмого – тридцать восьмого Прунскас застал в самом разгаре, так что цену такой теории тоже понимал прекрасно. Как и теории об авантюре с ударом по Гитлеру.

Почти все конкретные данные из читанных им мемуаров «Паук» позабывал, а в архивах и вовсе в жизни не работал.

В общем, зерна от плевел отделялись с трудом, фактически удалось в общих чертах расписать только ключевые точки – Брестская крепость, сдача Минска, блокада Ленинграда, Киевский котел, оборона Одессы, бои под Вязьмой, Крым… Ну и Московская битва, конечно. То, что в школе изучали, не иначе.

Ни номеров дивизий, ни наших, ни немецких, ни сил противника, ничего. Редкие персоналии – из наших в основном Жуков, Рокоссовский и якобы расстрелянный Павлов, из немцев – фон Бок на севере и Гудериан под Киевом и Москвой.

Ну и что, скажите на милость, представлять наркому? Даже после сличения его показаний с разведсводками и данными о собственных частях картина получалась мутноватой. Эх, этого бы Чеботарева – да во внутреннюю тюрьму, да простимулировать как следует его дырявую память… А нельзя.

Лейтенант потянулся, длинно, с хрустом. Нет, на сегодня все. Нарком в Свердловске пасет ученых, раньше понедельника его не будет. Впереди еще целые сутки, надо выспаться. Встал, оборвал с календаря последний майский листочек. Да, поджимает время, поджимает.

Переодеваться в штатское, что строжайше предписывалось при выходе в город вне службы, Прунскас пока не стал. Сначала следовало посетить уборную, а ходить по коридорам управления в штатском он не любил. «Глядишь – перепутают» – шутка для посвященных. Убрал все материалы в сейф, пришлепнул пластилиновую пломбу личной печатью.

Не успел он выйти в коридор, как увидел почти бегущего навстречу сержанта ГБ Залетина. Залетин был прикомандирован к нему в качестве помощника, но в курс дела посвящен не был – запрещено строжайше. Так, подай-принеси-собери материалы.

– Товарищ лейтенант!

– Что-то срочное?

– Так точно. Вы приказали отвезти цветы в роддом… Надежде Юрьевне, стенографистке.

– Отвезли?

– Товарищ лейтенант госбезопасности! Сегодня… Нет, уже вчера Надежда Юрьевна Карпова умерла родами. Ребенка спасти удалось.

– Что?! Ччерт.

– В управление кадров я уже сообщил. Организацией похорон они займутся.

– Ясно. Плохо, очень плохо. И Надежду жаль. Кто принимал роды?

– Профессор Буткин, товарищ лейтенант. Один из лучших акушеров Первой Градской.

– Вы с ним разговаривали?

– Нет, товарищ лейтенант. Он уже уехал.

– Возьмите машину и доставьте его сюда. Немедленно.

– Есть, товарищ лейтенант! – Залетин рысью помчался вдоль коридора. Так, переодевание отставить, а вот до уборной дойти надо. Вряд ли профессор живет где-то на окраине, по ночной Москве Залетин доставит его за час. Ох, и перетрусит светило медицины. И хорошо. И дело не только в том, что Прунскас был зол на врача, по чьей вине, возможно, он лишился ценного работника. Просто все, что касалось Особой Аналитической Группы при Наркомвнуделе, автоматически получало и особо важный статус. А тепленького профессора можно будет выжать досуха, и если он ни при чем – отпустить. Вряд ли он, конечно, знал, у кого принимает роды… И все же жаль, что не догадался дать сержанту команду доставить коновала с вещами…

Вернувшись в кабинет, Прунскас решил по ночному времени выпить кофе, благо запас из спецпайка еще был.

Скрежет телефона застал его на половине чашки.

– Прунскас у аппарата.

– Восемь-два-пять, Дольникова. Товарищ Прунскас, примите телефонограмму, – и, после стандартного обмена кодами: – В понедельник, второго июня, в двенадцать двадцать – окончательный доклад Борисову в его кабинете по операции «Река-один». Подпись – Медведев.

– Принято, – Прунскас повторил текст.

Ясно. И Борисов, и Медведев – псевдонимы Берии. Соответственно, записку по сорок первому нужно закончить завтра любой ценой. Ну это и предполагалось. Интересно, доложили ли уже наркому о смерти одного из сотрудников Особой Группы? В любом случае, полную информацию следует получить как можно раньше.

Информация не заставила себя ждать. Телефон опять скрежетнул, и срывающийся голос Залетина резанул уши:

– Товарищ лейтенант! Сегодня вечером профессор Буткин убит неизвестными около своего дома! Ножевое ранение в область сердца, одно. Милиция предполагает ограбление!

– Так. Сержант, приказываю вам прояснить ситуацию до мельчайших деталей. Затребуйте у милиции все подробности дела. Сами опросите свидетелей и семью покойного. Доклад представить мне. Срок – до шестнадцати ноль-ноль послезавтра.