Вчера-позавчера

Оргелбренд слышит, о чем они говорят, и глядит своими печальными глазами в пустоту. И он тоже тоскует без Бога, и у него порой душа жаждет излиться в молитве перед Всевышним. В прошлом году в Новый год он решил действовать и пошел молиться вместе с учителями и администраторами в зале библиотеки «Врата Сиона». Один из учителей был кантором, другой учитель читал свиток Торы, администратор трубил в шофар, а Мордехай бен Гилель произносил драш. Нельзя сказать, что молитва велась не по правилам, и нельзя сказать, что в драше не было искры мысли, но сердце не утолило жажду. «Если люди верят, если человеку не приходит в голову мысль, что он может существовать без молитвы, молитва – это молитва. Теперь, когда ослабла вера и человек знает, что он может обойтись без молитвы, даже когда он молится, его молитва – не молитва. Боюсь я, господин Кумар, что ты не совсем понял меня, но я поясню. Любое дело, которое человек делает и при этом знает, что может не делать этого, не приносит пользы. Я не требую от тебя, чтобы ты молился целый день, но если есть у тебя необходимость в молитве, сделай свою молитву правилом, а не молись время от времени, ведь любое дело, для которого не выделено определенное время, откладывается ради чего-либо, более важного в данный момент, а если откладывается, так откладывается. Если ты признаешь, что должен банку деньги и иногда платишь, а иногда не платишь, я больше не доверяю тебе. Извини меня, господин Кумар, что я взял для примера тебя. На самом деле должен был я привести в пример себя и всех наших товарищей: чиновников и начальников, учителей и писателей, коммерсантов и общественных деятелей».

Ицхак не прибыл в Эрец Исраэль ради Торы и молитвы, как тот старик на корабле и другие старики, но он тоже сожалеет, что вера его ослабла. Если бы не ослабла его вера, он бы не делал того, что делал. А когда вспомнил, что он делал, то вспомнил Соню. На самом деле он не забывал Соню ни на минуту, но ошибался, считая, что думает о девушке только потому, что он хочет изменить свое поведение по отношению к ней. Если мы вдумаемся хорошенько, то увидим, что чувство Оргелбренда к Соне имеет больше прав на существование, чем чувство Ицхака; Ицхак думает о Соне якобы ради исправления своего «греха», а Оргелбренд тянется к ней ради нее самой, потому что он любит ее. Итак, сидят они вместе, Ицхак Кумар и Йонатан Оргелбренд, и не упоминают имя Сони, но каждый из них думает о ней, один – с застарелой надеждой, другой – с болью в сердце.

5

Тесно им становится в комнате – идут гулять в сад барона. А если у Оргелбренда хорошее настроение, приглашает он Ицхака в кафе Лоренца; Оргелбренд не ходит в кафе «Хермон», все там говорят о директоре банка, но ходит к Лоренцу, потому что большинство посетителей там немцы и нет у них дел с АПЕКом. И евреи, приходящие туда, тоже предпочитают отдых деловым разговорам. Заказывает Оргелбренд для своего гостя стакан пива или стакан пунша, а себе заказывает стакан чаю, отпивает два или три глотка и перестает, ведь немцы эти… специалисты в любом деле… не умеют готовить чай. А в субботу, в хорошую погоду, когда дорога удобна для пешеходных прогулок, они отправляются в Шарону и пьют парное молоко сразу после дойки. Оргелбренд пользуется большим уважением у жителей Шароны, и иногда выходит крестьянин ему навстречу, сидит с ним перед своим домом и рассказывает истории о первых поселенцах, о том, как они оставили Германию, и прибыли сюда, и как их потомки отошли от деяний своих отцов и ведут себя, как все народы. Обычно евреи говорят: как ведут себя христиане, так ведут себя и евреи, а мы говорим: как ведут себя евреи, так ведут себя христиане. И те и другие оставили Бога, а Бог оставил их, но виноваты в этом евреи: ведь все блага обещаны им, если они будут хранить Тору, а они не только не хранят Тору, но идут плохими путями и лишают себя доли в мире этом и в мире ином. Однажды встретился им старый крестьянин из Хайфы, тот самый, что возил барона Ротшильда, прибывшего посмотреть на Зихрон-Яаков. Спросил его барон: «Что ты скажешь о моей деятельности в Святой земле?» Сказал старик: «Пусть не разбрасывает барон свои миллионы даром. Не деньги создают ишув, а любовь к земле и любовь к труду, а эти евреи не понимают, что такое земля и что такое труд». Но еврейский барон упрям и не слушает других, миллионов потратил много, но получилось у него немного.