Вчера-позавчера

Опустилась на Иерусалим нищета со всего мира и породила много бед. Одни принимали страдания с любовью и радовали свои сердца Торой и молитвой. Других нищета сводила с ума и уводила от веры в Творца, и они начинали впадать во всякого рода критиканство. Из ревности к Богу Воинств, из ревности к друг другу, из-за денег, из-за гордости, из-за беспричинной ненависти, из-за желания поспорить. А бывало, что они вмешивали консулов в свои разборки и позорили Иерусалим в глазах народов. Кто глупел — глупел, а кто еще не поглупел, душа его вопила: увы, где я и что будет с моими детьми? Неужели не выберемся мы из этой мерзкой нищеты никогда? Были такие, что решались вернуться в галут или отослать туда своих сыновей, да только говорили: неужели все труды, затраченные нашими отцами на алию в Эрец Исраэль, были для того, чтобы сыновья наши вернулись назад? Начинали они догадываться, что все эти напасти от безделья — безделье приводит к скуке, а скука приводит к нехорошим делам, и, пока мы ничего не делаем, нет возрождения. Решили исправить то, что испортили предыдущие поколения. Но не было у них сил спасти самих себя, ибо многочисленны препоны в Святом городе и на каждого жаждущего действовать находится множество бездельников, препятствующих им.

Жили в Иерусалиме мастера, изготавливающие надгробные плиты и вырезающие печати, умеющие рисовать, и лепить, и изготавливать разные красивые вещи. Некоторые из них занимались изготовлением предметов религиозного культа. Были среди них такие, что умели написать на пшеничном зерне всю историю про Амана[109]

, другие рисовали эскизы для христиан из Бейт-Лехема и гравировали их на кубках, изготовленных из черного камня. А когда Иерусалим должен был послать подношение императору, главы колелей заказывали им изготовить шикарные вещи из серебра и золота, из дерева и камня. И ни разу те не просили за это плату, а поступали как учителя Торы и канторы в Иерусалиме, служившие народу бескорыстно. Начали евреи приходить к ним, чтобы учиться у них.

Услышали об этом евреи в странах рассеяния и обрадовались, что Иерусалим, проводивший свои дни в праздности, обратился к ремеслам. Они старались укрепить их дух, и давали им прекрасные обещания, и создавали комитеты и общества в поддержку ремесленников в Иерусалиме, и писали о них статьи в газетах. Слышны были их речи, но дела не было видно. Однако те, кто попробовали вкус ремесла, уже не оставляли его. Не прошло много времени, как они стали изготавливать исправные и красивые вещи. Но толку от изделий своих рук им было мало, ведь из-за бедности, царившей в Иерусалиме, не было возможности у человека купить то, что ему нравится. И мало того что не видели они благословения в своей работе, их еще приводили в пример лодыри, говоря: посмотрите на них, работают как каторжные, а голодают как собаки.

2

Было одно ремесло в Иерусалиме, которым занимались евреи, — это изготовление из оливкового дерева изделий, которые все путешественники, приезжавшие в Святую Землю, покупали себе на память. Искусство это почти все целиком было в руках евреев, а немец-христианин скупал у них товар и продавал в Эрец и за пределами Эрец. Этот христианин достиг богатства и почестей, тогда как исполнители работы — несчастные бедняки. Работают как невольники, а господин поедает их добро.

Делали они свою работу в горестях и страданиях, нищие и униженные, пока не решил их хозяин снизить на треть их заработок. Собрались несколько мастеров и сказали: «До каких пор мы будем тяжело работать на других? Откроем лавку, и будем продавать свой товар сами, и поделим между нами прибыль». Написали они еврейским благотворителям и обратились с просьбой одолжить им деньги. Проглядели все глаза мастера от бесконечного ожидания. Дал им Господь, Благословен Он, совет положиться на самих себя. Взяли они деньги под проценты и основали свой бизнес. Не прошло трех-четырех лет, как выплатили они долг и проценты, и все еще оставалось у них на руках товару на семьсот фунтов стерлингов.