Вчерасегоднязавтра (СИ)

Это произошло ещё в мае. Надя жила с Верой на даче вдвоём, посёлок был полон только наполовину, по утрам прохладно, - почти холодно; из двух старушек-поганок осталась одна, она казалась ещё суше, ниже и тоньше, всё так же ходила на озеро в полосатом халате и плавала, но на шпагат не садилась, и совсем не слышно было её голоса. Надя много гуляла, водила Веру в лес, и расстелив на полянке плед, читала ей сказки и стихи; Вера требовала объяснения каждому непонятному слову; кто такой поп, и почему он поп, - потому что попа толстая? Что такое толокно и как может быть лоб из муки; слово "оброк" они обсуждали почти час, а когда, наконец, справились с ним и добрались до конца сказки, Вера рассердилась: Балда он и есть Балда и сказка глупая... Надя решила повременить с Пушкиным и перешла на Андерсена, но его сказки оказались слишком грустные, - Вера долго не могла забыть насмерть влюблённых, замёрзших, ненужных, девочек со спичками, оловянных солдатиков, соловьёв... Она стала плакать во сне и просыпаться среди ночи. Всё исправил Карлсон, - стоило ему спалить однажды паровую машину, как ночные слёзы утихли.

Через день, приезжала автолавка - её громкий гудок разносился по всему посёлку, - к машине выстраивалась длинная очередь в основном, за хлебом, мороженым, пивом и водкой; пельмени и макароны покупали немногие, за этим обычно ездили в город. Надя обязательно покупала мороженое, пломбир в больших пачках, они ели его с Верой после обеда, посыпая тёртым шоколадом. Как-то, когда почти подошла их очередь, подъехал мотоблок с прицепом, за ним бежала большая дворняга, а в прицепе сидели дети - мальчик и девочка, примерно шести-восьми лет. Медленно водитель слез на землю и вытащил за собой чёрную дубину-трость, опершись на неё, встал в очередь.

- Бать, возьми рожок!.. Стаканчик!... - кричали дети.

- Мелкие! Тихо! - огрызнулся отец - Бакс, сидеть! Сидеть, Бакс! - и ткнул Надю в спину - давай, мать быстрей, трубы горят, - и хохотнул. Вера тем временем заинтересовалась трактором с тележкой, она стояла перед ним, задрав голову, и переговаривалась с детьми в прицепе. Мальчик перегнулся через борт и помог ей залезть.

- О, мелкий, ты себе уже тёлку нашёл!.. Нате, жрите своё мороженое, - отец сунул детям пакет и стал взбираться за руль, ещё медленней, чем спускался: в одной руке у него была трость, во второй бутылка водки, он попытался сунуть её в штаны, сначала в карман, потом просто за пояс, но штаны, не могли выдержать такой тяжести, - карман был неглубокий, бутылка из него торчала больше, чем наполовину, и выскальзывала, а сами штаны падали.

- Слышь, мать, подержи - обратился он к Наде, - всё равно с нами поедешь, видишь, свадьба намечается...

Дети - Вика и Лёша,- стали приходить к Наде каждый день, они смеялись над Верой, которая ухаживала за игрушечными питомцами: кормила их пирогами из песка, укладывала спать, соорудив постель из полотенец, а потом, с серьёзным лицом, ходила на цыпочках и говорила шёпотом. Тем не менее, дети выпрашивали у неё игрушки, раскрыв рот, слушали, как Надя читает, и удивлённо ждали, пока она ответит на Верины вопросы. Денис приходил уже вечером, Леша с Викой сразу сбегали домой, а он проходил на кухню и готовил чифир, пока Надя укладывала Веру, потом тянул чёрную жижу, присасывая сахаром и рассказывал, как варить "винт" и "черняшку", что такое "лирика" и "тропика", сколько стоит и где купить. Хвастался, что уже месяц употребляет только алкоголь, приехал на дачу "перекумариться", что отец его рад, - сам привозит продукты и денег на водку. Денис был женат - третья жена "отдыхает" где-то на зоне; дети, оба, от первой, у которой теперь ВИЧ, гепатит и притон; была ещё вторая, - да она просто дура... Сам он сапожник - шил концертную обувь даже Маше Распутиной: сидел за разбой, там и научился, - факты он пересыпал шутками и сам смеялся, многие шутки повторял, забывая, по нескольку раз, перескакивал с темы на тему и сильно матерился, приговаривая, что сапожнику это положено. Всё его в точках и болячках серое тело было остро и угловато, - торчали колени, рёбра и скулы; а во рту было пусто, - только ржавые бугорки местами на дёснах. Он плохо владел левой рукой, а хромал, потому, что кололся в пах; лицо в морщинах и пришепётывал, как старик, но чувствовалось, что он моложе, чем выглядит. Было в нём что-то такое, что привлекало: какая-то недобитая харизма таилась в глазах и в улыбчатой складке у губ, угадывалась в движении, которым он убирал со лба волосы... А может быть что-то в нём напоминало Андрея, того Андрея, который ещё не прожил с ней шести лет, ещё чужого, которого надо полюбить и приласкать. Надя не задумывалась об этом, она просто слушала одно и то же каждый вечер, смотрела в пустой рот, и снова читала стихи. Денис перебивал её, - ему казалось, что все поэты наркоманы, что вот это стихотворение явно под "хмурым", а то - грибы, да точно грибы:

"Разгораются тайные знаки

На глухой, непробудной стене

Золотые и красные маки