Вчерашний мир. Воспоминания европейца

Свою книгу воспоминаний я назвал «Вчерашний мир сегодня». Писал я ее в Вене на немецком языке. Она вышла в издательстве «Бёлау» в 1995 году. Я все размышлял, надо ли ее воссоздавать на русском языке. Наконец я это сделал. Я посвящаю ее своим девочкам – Светлане, Марине, Марии и Ализе. С любовью и на добрую память.

Как любой человек на этом свете, я был лишен возможности выбирать место и время моего рождения. С названием места моего рождения связаны судьбы белорусов, татар, украинцев и евреев, русских поэтов и еврейских композиторов. Да и вся история России. Ведь город давно уже отметил свое тысячелетие. Это город Брянск. Год моего рождения, 1938-й, – год громких показательных процессов и кульминации выполнения плана по выявлению и уничтожению врагов народа. Во время войны я провел четыре долгих детских года вдали от Брянска. В 1946 году – возвратившись в Брянск, я пошел в школу. Моим учителем истории оказался секретарь парторганизации школы Иван Порфирьевич Ковальчук, которого все боялись. С тех пор прошли десятилетия, а имени его я не забыл, как никогда не забывал имени своего свирепого сержанта Вауриха мой любимый немецкий поэт Эрих Кестнер. Ваурих мучил и истязал солдата Эриха Кестнера во время Первой мировой войны. Уроки этого Ковальчука были пронизаны ненавистью по отношению к тем мелким чужеродным элементам среди его учеников, которые, по его мнению, причинили так много зла великому советскому народу. Некоторые из его коллег предпочитали при обхождении с этими учениками потехи «вольных стрелков». Такой была моя учительница по черчению, которую я упомянул в моей книге. Это особый вид истязателей. И с этим мне пришлось столкнуться в мои школьные годы. Но и подружиться с замечательными ребятами самых разных национальностей. В мои школьные годы я изведал некую двойственность, своего рода контраст. И эта двойственность формировала мою натуру, мой нрав, мою, так сказать, первую идентичность. Так прошли мои школьные годы, официально сопровождаемые антисемитизмом, который не переставал быть моим спутником и в годы студенческие. И позже, в армии. Такой вот неслучайный попутчик и до сего дня. Но к этой моей идентичности относятся и те многие замечательные люди нашей страны, которых я повстречал на разных дорогах моей жизни, множество чудесных людей самых разных национальностей, и русская история, русское искусство, русская литература. Я знаю: эту мою многоликую идентичность я никогда не растеряю. И никто не сможет меня ее лишить, потому что то, что она для меня означает, это абсолютное совпадение, сущностное тождество, я ношу в себе. Само собой, эта моя неоднородная идентичность не может включать в себя ни того учителя истории Ковальчука и, разумеется, ни то государство, которое он представлял. Но если бы я даже всей душой пожелал быть разнозначным в моей сути, так сказать, в моей сердцевине моим уважаемым и дорогим друзьям (русским, татарам, армянам, грузинам, украинцам, немцам, англичанам, французам, швейцарцам и австрийцам), мне это не удастся. Я смогу сблизиться с ними, их полюбить, но до конца не почувствовать их плоть и кровь. Но разве идентичности – слова, модного теперь в целом мире, – достаточно, чтобы ответить на вопросы: кто я? кто мы – люди? Конечно, я не настолько наивен, чтобы поверить, что моей книгой я смог бы ответить на эти вопросы. Моя тема – лишь некое подобие цвейговского вчерашнего мира и мира сегодняшнего, определенная устрашающая схожесть. И мне думается, что особенность мемуаров – это перенос опыта из одного контекста в другой, этим и объясняется долговечность всякого талантливо воссозданного вчерашнего мира. И в этом заключена вся тайна актуальности «Вчерашнего мира» Стефана Цвейга, который Томас Манн некогда назвал великой книгой. Книгой, которая волнует читателя столь же сильно, как и семьдесят лет тому назад. Канон человеческого поведения не изменился, он все еще определяется временем, которое нам дано между рождением и смертью. Мы все еще испытываем ту же любовь, ту же ненависть, как наши бесчисленные безымянные предшественники. Надежды и разочарования, терпимость и агрессивность все еще сопровождают и нашу жизнь. И так будет всегда. А это означает – так, во всяком случае, кажется мне, что наша идентичность неизменна. Единственное, да и то лишь в очень ограниченном объеме, – некоторому изменению поддается лишь наша реакция на ту или иную идентичность, на ту или иную сферу или мир, которые поначалу кажутся нам совсем чужими и даже опасными. Дай бог, чтобы «Вчерашний мир» Стефана Цвейга и мой «Вчерашний мир сегодня» не подтвердили эту ужасающую схожесть и чтобы все мы в году 2015-м, чего доброго, не оказались в году 1914-м или 1939-м.

Своего рода пролог

Цена переодевания – платье, переезда – жизнь.

Еврейская мудрость