Вчерашний шпион

— Да, мне это хорошо известно. Она действительно так считает. Пина Бэрони своими собственными глазами видела, как Шемпиона арестовывали на железнодорожном вокзале в Ницце. Буквально через несколько часов после того взяли и Мариуса. Всего через несколько часов…

— Очевидно, что и развод Шемпиона с ее сестрой мало что изменил в ее отношении к нему, — продолжил Доулиш в развитие позиции Шлегеля.

— Если быть точнее, то женитьба Стива Шемпиона на сестре Пины Бэрони не изменила ее отношения к нему, — уточнил я. — Хотя несомненно было время, когда Пина сама была по уши влюблена в него…

— Фурия в аду ничто по сравнению с брошенной женщиной! — заключил Шлегель словами У. Конгрива.

— Полковник, это следует записать! Обязательно записать, чтобы не забыть. Звучит просто исключительно! — попытался я было поддеть Шлегеля, но мой сарказм в очередной раз не сработал.

— Насколько мне известно, Пина Бэрони бесстрашно сражалась во время войны и была награждена за это медалью. Она даже кого-то там ухлопала. Она совсем не кисейная барышня, привыкшая сидеть дома за пяльцами… Я все это говорю к тому, что она вполне могла решиться на более серьезные, решительные действия.

— О’кей! Вы привели мне немало доводов в пользу того, что у нее были основания прикончить Шемпиона. Но мне бы хотелось услышать доводы и в пользу того, почему у Шемпиона были основания убить ее. Почему именно ее, а не кого-нибудь другого?

— Любое информационное агентство в этом случае без особого труда могло бы накопать материалы о тебе и Пине Бэрони и ваших делах на войне. В первую очередь они обнаружили бы, что она действовала в рядах французского Сопротивления, а затем наверняка вышли бы и на то, что ты был с ней связан… Далее, по ходу дела возникли бы и вопросы о твоей нынешней деятельности. Вся эта шумиха принесла бы нам много неприятностей! Что ж, у Шемпиона во всем этом был неплохой расчет, — сказал за Шлегеля Доулиш.

— Да, неплохой. Но не вполне достаточный для такого человека, как Шемпион, — упрямо заявил я.

— Хватит тебе препираться! Тут не так, там не эдак, — недовольно буркнул Шлегель. — Если бы ты вдруг нечаянно пристрелил какого-нибудь незнакомца, то ты бы не стал рвать на себе волосы и кусать локти. Ведь ты профессионал! В этом случае благодаря своей подготовке ты бы справился с любыми заворотами прессы и телевидения. И совсем другое дело, если бы этим трупом оказалась Пина Бэрони! Убийство по ошибке? Ну нет! Тут ты будешь виновен совершенно однозначно… Тут тебе ни за что не отвертеться! И решение суда будет одним… Понятно тебе это или нет?

Он был прав, абсолютно прав. И говорить об этом даже не было смысла. В это самое мгновение во мне окончательно исчезли все сомнения, которые я еще испытывал в отношении причастности Шемпиона к убийству Мэлоди Пейдж. Стив Шемпион был в моих глазах хладнокровным и расчетливым убийцей. Хитрым и коварным… Его ничуть не заботила судьба других, он думал лишь о себе.

— Да, все совпадает… — негромко ответил я.

— Ну и отлично! — с явным удовлетворением воскликнул Шлегель.

За неистовой, напряженной работой мысли наступила разрядка. Я ощущал себя так, как если бы только что сдал сложнейший экзамен. По всему было видно, что и сам Шлегель тоже успокоился. Он машинально запихнул в рот недоеденный кусок фруктового торта, но, шевельнув раз-другой челюстью, скривился и вытащил его обратно.

— Че-ерт! Я эту гадость терпеть не могу! Не ем я этих сладостей… — уже заталкивая в пепельницу недожеванный кусок, пробубнил Шлегель, обращаясь к Доулишу.

— Похоже на то, что сегодня мы все немного переволновались, — с обидой в голосе произнес Доулиш. Затем он демонстративно собрал остатки торта и выбросил их в ту же пепельницу.

Как бы извиняясь перед Доулишем за свою несдержанность, полковник принялся помогать ему смахивать крошки со стола.

Я устало опустился в удобное кресло из красной кожи, которое обычно предлагали посетителям этого кабинета, и закрыл глаза. Шлегель же, видимо, воспринял эту мою позу за с трудом переносимое переживание за все, что произошло в недавнем прошлом.

— Тебе не стоит изводить себя из-за того парня… ну, которого ты пристрелил. Все нормально… Он был довольно известным в своих кругах наемным убийцей из Цюриха по прозвищу «Корсиканец». Этот экс-актеришка отправил на тот свет гораздо больше людей, чем ты съел сосисок за всю свою жизнь. И будь моя воля, так я бы тебя наградил медалью за это дело. Медалью! А не смертным приговором…

— Хм! А я очень рассчитывал на то, что смогу получить и то, и другое! Причем сразу! — сыронизировал я.

— Оставь свои шуточки при себе, — с напускной важностью ответил Доулиш. — Здесь все упирается в эти пистолеты… Будь они прокляты! Если бы ты неукоснительно соблюдал существующие правила по использованию оружия, то нам бы не пришлось срочно направлять людей, чтобы убирать трупы из карьера и оформлять целую кучу документов о твоей выдаче…

— Если бы я неукоснительно соблюдал ваши идиотские правила, то давным-давно был бы на том свете! — взорвался я.