Вчерашний скандал

— Копать ночью? Все это время мы вели поиски средь бела дня. Думаешь, нам повезет, если мы станем ворочать валуны среди ночи?

Находить монеты было довольно трудно даже в светлое время суток. Они не сверкали искрами, призывая: «Посмотри сюда, здесь деньги». Монеты были одного цвета с землей и мало чем отличались от камней и гальки.

Им с Джоком повезло, что они хоть что-то смогли отыскать. Несколько монет в подвале. Немного — на внутреннем дворе. Но именно старинная серьга, которую они нашли во дворе, рядом с домиком привратника, убедила Роя, что старый Далми нес вовсе не чепуху, как все говорили. Эта серьга говорит им о том, что клад действительно существует и находится где-то здесь.

Люди думали, что если Далми не смог найти свои сокровища, пока все было в памяти свежо, значит, они пропали. Кромвель со своими сторонниками прибрал их к рукам так же, как и все остальное, утверждали они. Но если бы эти люди увидели найденные монеты и ту старинную серьгу и узнали, сколько они выручили за них в Эдинбурге, то запели бы по-другому. Они бы все заявились в замок с лопатами и кирками — и вовсе не для того, чтобы помочь его отстраивать.

— Сын лэрда тоже нанял людей копать, — сказал Рой. — Если клад во дворе или в цокольном этаже, то они его найдут. Мы должны заставить их остановиться.

Лайл боролся со сном, чтобы не уснуть за столом. День выдался длинным, хотя и удачным, и его разум утомился даже сильнее, чем тело. Он по-прежнему не понимал, что надо было его семье от этой полуразрушенной груды камней. Сменяя друг друга, его предки тратили целые состояния на поддержание замка. Но какие бы усилия ни прикладывать, он все равно останется холодным, сырым и мрачным.

Вместе с тем, когда Лайл видел, как шагают по дороге из деревни работники, он ощущал прилив гордости, а также облегчения. Несмотря на ущерб, нанесенный самим лэрдом, его отцом, эти люди были готовы довериться сыну. Теперь он сможет получить достойно выполненную работу. А поскольку работа предстоит колоссальная, ему будет чем заняться.

Лайл бросил взгляд через стол на Оливию, по милости которой ему необходимо было заниматься чем угодно, лишь бы иметь занятие. Оливия была в платье из тяжелого синего шелка, на которое, как обычно, ушли многие ярды ткани в самых необычных местах, а плечи и бюст оставались обнаженными, если не считать подвески с сапфиром, которая излучала сияние из центра соблазнительной ложбинки.

Оливия как раз вставала из-за стола, готовясь отвести собравшихся к камину, чтобы выпить по чашке чаю, или, ради пожилых дам, распечатать еще один бочонок виски и побеседовать или почитать, когда из самых недр земли раздался вой волынок.

— Геррик, Николс, — вскочил со стула Лайл, — со мной! Вы, — он дал знак лакеям, подпиравшим стену, — бегите вниз по южной лестнице.

Они все схватили подсвечники и поспешили в цокольный этаж.

Слуги спотыкались о горы мусора, обыскивая большие сводчатые помещения.

— Ваше сиятельство, сюда! — крикнул один из лакеев. Лайл поспешил на его голос. Слуга показал на одну из стен комнаты. Большими буквами кто-то нацарапал углем:

«БИРИГИСЬ».

Вот и все, что они нашли.

Злоумышленники удрали. Лайл послал слуг наверх, чтобы успокоить дам, что никто не пострадал. Затем он подошел к стене, чтобы рассмотреть нацарапанное послание. Когда он доберется до этих…

Поблизости послышался знакомый шелест. Лайл отвел взгляд от безграмотно написанной угрозы. Со свечой в руках к нему подошла Оливия. Она остановилась рядом и стала осматривать стену.

— Должна сказать, меня действительно беспокоит то, что они пробираются внутрь, когда весь дом не спит, — сказала она. — Они необыкновенно дерзкие.

— Или очень глупые.

— Мой приемный отец всегда говорит, что обычно преступниками оказываются люди небольшого ума, но обладающие изрядной хитростью, — сказала Оливия.

— Знаю. Я предпочел бы иметь дело с умными. По крайней мере тогда можно было бы понять ход их мыслей.

— Волынки сами по себе безобидны, — рассуждала Оливия.

— Для кого как, — заметил Лайл.

— Меня тревожит их неугомонность, — сказала она. — Это расстраивает прислугу.

Это расстраивало и его самого. Им нужна прислуга, чтобы работать, а слуги не остаются там, где им плохо, если только это не совсем отчаявшиеся люди.

— К сожалению, невозможно держать здесь гарнизон, чтобы защищать нас от посягателей, как это происходило в прежние времена, — сказал Лайл.

— Я сомневаюсь, что они действительно попытаются навредить нам, — сказала Оливия. — Это привлекло бы внимание властей, а они совершенно точно хотят, чтобы все отсюда уехали, тогда они смогут продолжать поиски сокровищ.

— Я никуда не уеду! — отрезал Лайл. — Я начал дело и не собираюсь сдаваться. Я восстановлю эту бесполезную старую рухлядь и вернусь в Египет, даже если мне придется самому грести на ялике. А пока я намерен устроить ловушку в подвале. Этим слабоумным придется поискать другой путь, чтобы проникнуть внутрь.

— Если мы разыщем сокровища первыми, они прекратят поиски, — сказала Оливия.