ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.)

Свою распространенность среди членов РКП(б) коррупция получила еще в гражданскую войну, в период которой отдельные функционеры, используя свои властные полномочия в личных корыстных целях, совершали различные злоупотребления, присвоения материальных ценностей, взяточничество и другие правонарушения. По свидетельствам очевидцев тех событий, к окончанию гражданской войны разложение отдельных партийных работников стало нескрываемым и очевидным для окружения. Самовольно, под дачи, ими захватывались подмосковные имения, а в самой Москве под индивидуальное жилье целые дворцы. Служебный автотранспорт использовался для увеселительных поездок на охоту и на дачи в подмосковную Тарасовку, получившую в народе меткое название — «Царское село». Жены этих «зубров от революции… рядились в шелка и бриллианты», которые на партмаксимум[118] мужа законным путем было приобрести невозможно. Их государственная служба зачастую сводилась к протекционизму — «пристраиванию по разным запискам» на доходные должности на основе земляческих, партийных, родственных и других принципов «своих людей», от которых ждали отдачи в виде взяток и прочих «благодарностей» коррупционного характера.[119]

Таким образом, еще в период Гражданской войны в стране стала формироваться «каста неприкасаемых», ревниво оберегающая свою замкнутость, обособленность и групповые привилегии, а также создававшая систему защиты своей противоправной деятельности от уголовного преследования со стороны судебно-следственных органов.

Показательно, что коррупционная деятельность участников касты во многом характеризовалась теми же признаками, что и современная элитарная коррупция:[120]

— высоким социальным положением субъектов ее совершения;

— изощренно-интеллектуальными способами их действий;

— огромным материальным, физическим и моральным ущербом;

— снисходительным и даже бережным отношением властей к этой группе преступников и т. д.

Основное отличие нынешнего времени — «исключительная латентность посягательств». Как выше было показано, партийные коррупционеры первой половины 20-х годов были уверены в своей неуязвимости перед законом и не очень-то заботились о сокрытии своих правонарушений. Забота о латентности своих действий появится позже. Ни в одной стране мира нет сколько-нибудь полных или хотя бы репрезентативных данных об этом явлении, еще меньше виновных лиц, предстающих перед уголовным судом, и лишь единицам из них, причем самой низшей категории, назначается реальное уголовное наказание.

Более того, в настоящее время многие формы проявления коррупции не криминализированы, и при всей их огромной общественной опасности не наблюдается каких-либо стремлений властей наложить на них уголовно-правовой запрет. И это неслучайные пробелы в законодательстве. Они профессионально продуманы и просчитаны.

Анализ современной международной практики борьбы с коррупцией показывает, что «каста неприкасаемых» из числа высокопоставленных чиновников государственного и партийного аппарата существует и поныне. Так, например, американские исследователи проблемы борьбы с коррупцией в Китайской Народной Республике (далее — КНР) полагают, что Устав коммунистической партии КНР эффективно гарантирует приоритет Центральной комиссии по партийной дисциплине и ее местным отделениям над судебными инстанциями при проверке членов партии в связи с совершенными ими преступлениями. Отдельные высокопоставленные партийные чиновники, нарушающие любой закон, могут полностью избежать уголовного наказания и быть подвергнуты лишь взысканиям в соответствии с внутрипартийными положжениями.[121] По мнению ряда китайских и российских ученых, чиновники сумели сохранить контроль за государственным имуществом и природными ресурсами, и это дало им возможность использовать свою власть, чтобы превращать общественное богатство в частный капитал. Таким образом, негативным побочным последствием экономических реформ в Китае стал процесс капитализации власти, т. е. превращения служебного положения в капитал, приносящий дивиденды.[122]

Ряд современных исследователей в своих работах указывают на невозможность найти в отечественных архивах документальных подтверждений противоправной деятельности высших должностных лиц государства.[123] Авторам книги удалось восполнить этот пробел и найти следы коррупционной и другой преступной деятельности указанной категории в различных ведомствах, в том числе даже и в Кремле.