ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.)

3-я группа — лица, приравненные к лицам, уполномоченным на выполнение государственных функций,[176] или лица, приравненные по своему социально-экономическому статусу к лицам, уполномоченным на выполнение задач в области государственных функций.[177] Наиболее полно данная группа указывается законодателем в проекте Федерального закона Российской Федерации «О борьбе с коррупцией».[178]

Анализ законодательства и судебной практики периода НЭПа показывает, что вопрос о субъектах должностных преступлений также долгое время не получал единого разрешения и служил предметом острых дискуссий среди ученых и практиков. Впервые в советском законодательстве определение должностного лица было дано в Декрете СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве», который установил, что под уголовную ответственность за получение взятки могут подпадать лица, состоящие на государственной или общественной службе РСФСР, «как то должностные лица Советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профессиональных союзов и т. п., учреждений и организаций или служащих в таковых». В числе квалифицирующих признаков предусматривались особые полномочия служащего.

Декрет СНК РСФСР от 16 августа 1921 г. «О борьбе со взяточничеством» более четко определяет понятие лиц, ответственных за получение взятки. Ими признаются лица, состоящие на «государственной, союзной или общественной службе».

Также широко очерчивал круг субъектов должностных преступлений и Уголовный кодекс 1922 г., который в примечании к ст. 105 впервые дал определение понятия должностного лица: «Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительских и других общегосударственных задач».[179]

Анализ приведенных законодательных актов дает основание полагать, что законодатель в качестве субъекта должностных преступлений имел в виду любых служащих советского государственного и общественного аппарата. Нормативные акты того времени не делали каких-либо различий между должностными лицами и служащими. Такая разница усматривалась лишь между служащими вообще и ответственными работниками.

Так, например, в период НЭПа в судебной практике очень остро стоял вопрос о различии в понятиях «служащий» и «ответственное должностное лицо». В качестве примера можно привести Циркуляр Верховного трибунала республики № 135 (август 1922 г.) «О разъяснении понятия «ответственное должностное лицо»». В Циркуляре говорилось: «Не всякий служащий есть вместе с тем «ответственное должностное лицо»». Такими могут признаваться лишь служащие, обличенные широкими правами и полномочиями распорядительного, ответственного характера, со многими функциями и предметами ведения и управления, но отнюдь не служащие, исполняющие какую-нибудь определенную работу, составляющую лишь часть того целого, для выполнения предназначена вся организация, в которой служит данный сотрудник».[180]

Этот же вопрос вновь был поднят уже Верховным Судом РСФСР в 1924 г. В докладе о работе УКК за 1924 г. указывалось, что суды часто назначают без достаточных оснований ч. 2 ст. 114. Больше всего эта ошибка допускается при назначении ч. 2 по признаку ответственного положения должностного лица. Должностными лицами, занимающими ответственное положение, нередко признаются лица, отвечающие лишь за выполнение возложенной на них технической работы. «Квалификация преступлений этой категории должностных лиц по части 2 ст. 114 УК РСФСР, — отмечалось в докладе, — дает ложное представление об особой опасности для общества совершенных ими преступлений и ведет к назначению излишне суровых наказаний».[181]

Забота вышестоящих судебных органов была направлена, в первую очередь, на то, чтобы никто из виновных не смог уйти от уголовного наказания из-за различного толкования определения должностного лица. Для этого Циркуляр IIKIO РСФСР № 121 от 23 июня 1925 г. предложил считать должностными лицами, ответственными за растрату, не только лиц, занимающих постоянные или временные должности с точно установленной зарплатой, но и тех, кто, исполняя трудовые поручения государственных и общественных учреждений и предприятий, получает за свою работу вознаграждение в форме комиссионной оплаты, процентных отчислений и т. д. (коммивояжеров, сборщиков членских взносов, инкассаторов, агентов по сбору страховых премий).[182]