ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.)

а) «ударная кампания» застала местные органы НКЮ в значительной мере врасплох, так как не было дано достаточно времени на подготовительный период. (Циркуляр НКЮ № 86 был получен на местах с запозданием, в ряде мест даже позднее официального начала «ударной кампании». Из-за этого некоторые местные органы НКЮ вместо месяца «ударного периода» объявляли «ударной одну неделю», а кое-где решили продлить кампанию до 1 декабря 1922 г.)

б) в ряде мест из-за отсутствия денег на проведение кампании, отказов милиции по доставке повесток и «затяжек на выполнение процессуальных формальностей» работа велась «слабо» и «вяло».

Вместе с этим отмечались и положительные моменты: «ударная кампания» ускорила темп работы органов дознания и следствия; «заявления и жалобы к участковым прокурорам стали поступать десятками… возбуждены и ведутся ряд крупных дел». При этом рядом прокуроров отмечалось, «что кампания борьбы со взяточничеством, соединенная с печатной агитацией, обращениями к населению и проч., имела в уездах больший успех, чем в губернском городе или уезде его», и предлагалось продолжить кампанию без определения срока окончания ее «ударного периода».

О важности, которое государство придавало борьбе со взяточничеством, красноречиво говорит тот факт, что только в ноябре 1922 г. СТО дважды заслушивал доклады и сообщения по работе комиссии СТО.[267] Помимо этого ЦК РКП (б) своим специальным циркуляром № 97 от 2 ноября 1922 г. строжайше запретил коммунистам-адвокатам принимать к защите уголовные дела «явно контрреволюционных элементов или элементов нечистоплотных: взяточников, расхитителей государственного имущества…»[268] и 30 ноября 1922 г. в своем секретном циркуляре № 114, анализируя работу комиссий по борьбе со взяточничеством, отметил, что это «…представляет лишь первые шаги по очищению государственного аппарата от взяточничества. Необходимо не только не останавливаться на этих шагах, но расширить работу, вовлекая в нее партийный и советский аппарат».[269]

Анализ материалов деятельности комиссий убедительно показывает, что руководство государства осознавало, что существенным условием, порождающим коррупцию в органах власти и управления являлось нарушение принципа подбора кадров. Прием на работу лиц, по своим качествам неспособных справиться с возложенными на них обязанностями, проникновение на работу, связанную с материальной ответственностью лиц, не внушающих доверия, создавало реальную опасность интересам государственной службы. Налаживание работы госаппарата по подбору и расстановке кадров было решено провести в «организационно-контрольный период», который планировался с 1 декабря 1922 г. по 1 января 1923 г.

В эти сроки предписывалось проведение комиссиями «пересмотра и чистки личного состава центральных и местных советских учреждений… с точки зрения благонадежности… взяточничества, хищничества и бесхозяйственности» и составления «секретных списков» на лиц, которым запрещено работать в государственных учреждениях.[270]

В соответствии с Краткой инструкцией СТО[271] порядок и методы проверки по каждому ведомству вырабатывались самостоятельно. Так, например, при проверке сотрудников РКИ главное внимание предписывалось уделять следующим моментам: где фактически протекает работа сотрудника; имеет ли постороннее занятие и заработки, какие именно, совместительствует ли, где; получал ли из подконтрольных учреждений какие-либо индивидуальные, денежные и материальные выдачи, пользовался ли от них квартирой, транспортом и средствами, где, давал ли какие-либо консультации подконтрольным учреждениям за особую плату, исполнял ли какие-либо работы подконтрольным учреждениям; не подвергался ли за время службы в РКИ каким-нибудь судебным, административным и дисциплинарным взысканиям, выговорам и т. д.[272]

Ведомственная комиссия по НКВД и ее органы на местах строили эту работу на основе тщательного изучения:

а) личного дела сотрудника;

б) заполненной проверяемым специальной анкеты;

в) справок о судимости.

При проверке каждого сотрудника особое внимание обращалось на ответы специальной анкеты о: средствах и заработке данного служащего; прошлой службе; причине увольнения, если таковое имело место; уголовном прошлом; наличии родственников в органах НКВД и пр.

В первую очередь увольнению подлежали «уже опороченные в этом отношении по суду», а затем «лица, кои при тщательном наблюдении и проверке окажутся неблагонадежными». Они (даже те, в отношении которых состоялся оправдательный приговор суда) должны были заноситься в особые секретные списки, «централизуемые» в комиссии СТО, с тем, «чтобы этих людей не принимали на службу и в другие ведомства». Полученный комиссиями материал, указывающий на преступную деятельность данного лица, «должен быть передан в зависимости от характера и степени обработки материала в судебные, розыскные и контрольно-ревизионные органы» для привлечения этого лица к ответственности.[273]