Вдали от дома (СИ)

— Ого! — воскликнул Гнат, еще не веря во внезапное избавление.

Не смолчал и Георгий Брыкин — извергнув короткую, но не лишенную образности, матерную тираду. В ней он упомянул некие противозачаточные средства, сравнивая с оными бойцов Гильдии за их резиновые одеяния.

Смущенно молчал Артур Санаев — понимая, сколь резко изменился расклад и чем это ему может грозить. А Руфь бросилась к своей спасительнице, склонилась над ней… чтоб увидеть неожиданно довольное, беззаботное лицо умирающей.

— Избранный, — пробормотала Оддрун из последних сил, — я сделала все, что могла… Продолжай путь дальше… без меня… и доверши начатое. Возьми мой медальон… с ним у тебя больше шансов…

В широко раскрытых, но уже невидящих глазах ведьмы первородным пламенем бушевал Хаос. Оддрун уходила счастливой — как всякий человек, осознавший напоследок, что его жизнь прошла не зря.

— Спасибо тебе, Оддрун, — прошептала Руфь, бережно взяв в руки медальон.

Удивительно, но доселе она не знала имени ведьмы; это имя пришло к ней в голову само — едва девушка дотронулась до металлического глаза.

— Продолжаем путь! — воскликнула Руфь, поднимаясь с колен и обращаясь к своим спутникам. Голос ее прозвучал неожиданно веско и жестко.

— Продолжаем-продолжаем, — отозвался в ответ Гога Хриплый, — только вот… оружие бы не помешало прихватить у этих… резиновых. Не пропадать же добру. Ну и еще… привязать и оставить здесь одного мальчиша-плохиша — который едва не испортил нам все мероприятие.

Услыхав это, Санаев-младший испуганно вздрогнул и как-то весь сжался. И лишь ехидная ухмылка, последовавшая за словами Брыкина, худо-бедно успокоила его.

— Шутка, — поспешил уточнить Хриплый, — потому как привязывать тебя — нечем.

* * *

Разумеется, ни привязывать Артура, ни даже просто бросать его посреди города-лабиринта никто всерьез не собирался. И всепрощающая доброта была в данном случае ни при чем: просто юный Санаев являлся в первую очередь боевой единицей. А разбрасываться боевыми единицами в теперешней обстановке было глупее всего — особенно учитывая гибель Рыжей ведьмы. Плюс трофейных карабинов как раз было три: на Гната, Брыкина, и, увы, на Артура. Не Руфи же доверять третий ствол!

День выдался ясный, солнечный — пускай и не слишком теплый. Трое землян и Гнат Следопыт продолжили свой путь, и двигались в направлении промзоны уже заметно бодрее. Успешная стычка с людьми Гильдии принесла им некоторое моральное облегчение, новое оружие придало уверенности, потеря же Оддрун, несмотря ни на что, не виделась серьезной трагедией. Ведь как ни крути, а порождение Хаоса для людей, как и гусь для свиньи — не товарищ… даже если оный гусь оказался столь внезапно полезен.

Напротив, вместе с Рыжей ведьмой участников похода покинуло молчаливое напряжение — этот неизбежный спутник терпения какой-либо неприятной необходимости. Теперь они охотно переговаривались, обменивались репликами, а Гнат так и вовсе однажды блеснул остроумием. Кстати пришлись и карабины: благодаря столь грозному оружию остаток пути по городским лабиринтам прошел вполне мирно. Лишь пару раз на дороге попадались мелкие стайки местной шпаны, но и они спешили дать деру при виде трех хорошо вооруженных мужчин. Потому как сами из оружия располагали разве что дубинками или ножами.

Что касается боевиков Гильдии, то они к четверке паломников в промзону больше не совались и вовсе — возможно потому, что были слишком уверены в успехе своих коллег. Были не в курсе их фиаско… а может, напротив, как раз были в курсе и теперь боялись связываться. В Гильдии ведь тоже не дураки состояли: уж кто-кто, а торговцы умели беречь ресурсы. Особенно такие ценные, как оружие да опытные бойцы. Плюс у расчетливых маренбрикских гегемонов наверняка имелся и запасной план — на тот случай, если уничтожить Избранного действительно не получится.

Впрочем, каковы бы ни были планы Гильдии, а дойти до границы владений Хаоса они не помешали. Граница же эта, не будучи, конечно же, нерушимой, очерчена была более чем четко. По крайней мере, заметить земляной вал с изрядной примесью кирпичей, кусков бетонных плит и прутьев арматуры под силу было даже слепому.

Высоту вал имел немаленькую: метров пять, не меньше. При этом, к счастью, он не был отвесным, а значит, преодолеть такое препятствие можно было и без альпинистского снаряжения. Можно… пускай и не слишком приятно — карабкаться через неровности и нагромождения материалов, отнюдь не бывших мягкими перинами. Не говоря уж об опасностях, ждавших по другую сторону вала; не зря же какой-то остряк намалевал на ближайшей стене стрелку и надпись: «только для самоубийц!».

А когда трое землян и Гнат Следопыт не без труда взобрались на вершину вала, взорам их открылся мрачный и довольно жутковатый пейзаж. Впереди до самого горизонта расстилалось поле черной, словно бы обуглившейся, земли. В тон ему было и небо: затянутое тяжелыми темными тучами и не оставлявшее даже намека на недавнюю ясную погоду. Последняя оставалась за спиной у четырех путников — а, вернее, в той части города, что покамест принадлежала людям.