Вдали от рая

Слабость окончательно овладела морщинистыми, покрытыми старческой пигментацией руками. Седая, с заметной плешью, голова свесилась набок. Из приоткрытых бледных губ выкатилась на воротник рубашки, которая стала слишком просторной, струйка слюны.

Старый дом. Мерное тиканье часов. Портрет на стене. Отсветы камина на полу. Боль в голове – привычная, тянущая, тупая боль… Жизнь сочилась сквозь пальцы, как песок. Уходила навсегда. И старый человек засыпал в своем кресле, забывая даже пригрозить тем, кого он считал врагами, забывая и о том, что были у него эти враги, забывая свое собственное имя и дело, которому он служил, и погружаясь в состояние забвения, которое иные называют слабоумием, иные – карой небесной, а иные – возмездием за людские грехи.