Вдали от солнца (СИ)

— Вот, ты о чем!, — Улыбнулся Хилдебранд. — Могу ещё раз повторить: это столица, Ладвиг. Так выглядит обычная одежда здешних жителей. Не всех, но значительной части. По выходным и праздничным дням они надевают такие пёстрые наряды, что им позавидовал бы любой деревенский петух. У тебя ещё будет возможность убедиться.

— Они хотят украсить свою жизнь?

— Возможно. — Согласился рыцарь. — Но мне кажется, что тем самым они хотят показать, сколько у них денег, ведь подобная одежда обходится очень недёшево.

— Чем же заняты все эти люди?, — Спросил Ладвиг. — Должно быть, это ремесленники, про которых вы мне рассказывали?

Рыцарь засмеялся так, будто услышал очень забавную шутку. Не удержался от улыбки всегда серьёзный и сосредоточенный Эйлерт.

— Это столица, — в очередной раз произнёс Хилдебранд. — Здесь действительно развиты ремёсла. Но на каждого честного труженика в Энгельбруке приходится по несколько бездельников сразу. Именно их ты и видишь сейчас на улицах. Тем, кто проводит дни в труде, некогда разгуливать по городу в будний день.

— Откуда у бездельников деньги?

— С земельной ренты, с аренды жилья и торговых мест, и ещё много с чего. Любой большой город — это огромный пирог, который заранее поделен между ограниченным кругом людей. Одни заполучили кусок побольше, другие — поменьше, а кому-то приходится довольствоваться подсохшей корочкой, потому что сочной начинки на их долю уже не осталось. Остальные вынуждены подбирать упавшие со стола крошки, но им не приходит в голову заняться честным трудом.

— Вы не очень любите этот город, не так ли, мой господин?

— Ты прав, Ладвиг. Я не могу долго находиться в Энгельбруке. Слишком много фальши и лицемерия в столичных жителях. Такое впечатление, что все они родились торговцами и получение выгоды — главный смысл их существования. Общаясь с жителями Энгельбрука, невольно проникаешься их образом жизни и перестаёшь быть самим собой. Я был бы рад задержаться здесь не более чем на один день, но ещё ни разу мне не удавалось настолько сократить время пребывания в столице. Единственное, что примиряет с необходимостью посещения Энгельбрука, так это возможность присутствовать на службе в Главном соборе города. Тебе непременно стоит там побывать, Ладвиг. Каждый истинно верующий человек обязан, хотя бы раз в длинный сезон посещать церковную службу в Главном соборе Энгельбрука.

— С радостью, мой господин. До того, как вы сделали меня своим пажом, я ещё ни разу не был в церкви.

— Почему?, — Изумился Хилдебранд. — В той деревне, где ты жил, я своими глазами видел церковь. Она не была похожа на заброшенную.

— Меня туда не пускали. — Объяснил Ладвиг. — Местные жители говорили, что таким оборванцам, как я, не место среди приличных людей.

— Куда смотрел священник?, — Возмутился рыцарь. — Перед Богами все люди равны! Ему ли не знать этого!

— Отец Назариус — хороший человек. Один раз даже покормил меня праздничным обедом… Точнее, тем, что от него осталось. Было очень вкусно.

— Он давал тебе наставления, как и положено служителю Богов?

— Да. Если встречал, то говорил, чтобы я не вздумал попрошайничать возле церкви, или шарить по карманам, тех, кто туда приходит. Но у меня никогда не возникало таких мыслей.

Хилдебранд шумно выдохнул воздух и с горечью в голосе произнёс:

— Подобный пастырь — пример того, каким не должен быть священник. Церковь Двуединого погрязла в пороках и больше не в состоянии служит примером для верующих. Больно смотреть на то, как уходит в небытие вера в Богов, вдохновлявшая на подвиги наших отцов и дедов. В прежние времена для обозначения закоренелых преступников не было слова страшнее, чем —  безбожник. А сейчас и среди приличных людей хватает тех, кто только на словах соблюдает церковный канон. Они равнодушно взирают на святыни и зевают от скуки, слушая торжественные песнопения во славу Богов. Взять, хотя бы моего оруженосца…

В первый момент Ладвиг решил, что речь шла не об Эйлерте, а ком-то из прежних оруженосцев Хилдебранда, но взгляд рыцаря красноречиво свидетельствовал об обратном.

— Как-то раз он спросил меня, — продолжал Хилдебранд, — чего ему не хватает для достижения высот мастерства владения оружием. Помнишь, Эйлерт?

— Да, мой господин. — Смиренно склонил голову оруженосец. — Я был убеждён в том, что для меня больше нет секретов в вашей технике боя, но одержать победу в тренировочном поединке так и не сумел.

— У меня нет, и не было никаких секретов от тебя. В тот раз я честно ответил на вопрос, но по твоему виду понял, что ты мне не поверил. Сомнения — корень многих бед, Эйлерт. Сомнения плодят нерешительность. Где нерешительность, там медлительность в принятии решения. Тот, кто сомневается, всегда будет запаздывать с парированием удара, всегда будет готовить свою атаку дольше, чем нужно. Избавься от сомнений и доверь свою судьбу Богам. Только с их благословения удастся достичь высот мастерства. Открой своё сердце Богам, Эйлерт, и они просветят твой разум.

— Я знаю все молитвы, которые положено читать верующим, мой господин.